— Ты переезжаешь к нему?.. Он тебе это предложил, да?
Я, не зная, что ответить, пожала плечами.
— Странная ты, Полина… — Феликс скрестил руки на груди и, прищурившись, насмешливо посмотрел на меня. — Я занимаюсь тобой, волнуюсь за тебя, болею, а ты что-то скрываешь — молчишь, как не родная…
Я разозлилась. В конце концов я не принадлежу Феликсу! Почему я должна бояться его, словно он — мой хозяин?!
— Тебе не кажется, что есть вещи, которые тебя не касаются?!
— Таких вещей нет, — спокойно ответил Феликс.
И я, к ужасу своему, почувствовала, что все-таки боюсь его.
— Послушай, — сказала я, помедлив. — Он просто предложил мне… побыть у него… Он не хочет, чтобы я уезжала и приезжала… Он хочет, чтобы я всегда была на месте, под рукой… Но я не знаю, надолго ли это…
— Тогда зачем тебе забирать свою одежду?
— Ну, просто… для разнообразия… Это ничего не значит.
— Значит, — возразил Феликс. — И очень много… Ты должна принести ношенные вещи, чтобы Вадим убедился в твоей готовности остаться с ним. И еще в том, что тебя никто и ничто не держит в твоей прошлой жизни, о которой он, в сущности, мало знает…
Я заставила себя улыбнуться:
— По-моему, слишком мудрено, Феликс… Я могла бы взять денег, накупить себе вещей…
— Могла бы, — согласился он. — Но ты знаешь, что Вадим тоже умеет считать деньги…
— Послушай! Я не собираюсь никуда от тебя линять! Не веришь — поднимись в квартиру: я забрала всего пару юбок, два свитера…
— И вот это мне нравится меньше всего.
— Почему?
— Потому что ты пытаешься создать видимость своего присутствия…
Я по-прежнему улыбалась, но внутри меня вырастал почти мистический ужас перед проницательностью этого человека.
— Ты легко могла бы забрать все свое шмотье. Я за него не держусь, и мы оба знаем, что для тебя оно тоже ничего не значит… Ты могла бы сделать это при мне — объяснить все и сделать… оставить свой новый адрес, — он усмехнулся, — контактный телефон… Но ты предпочла момент, когда меня не было дома, ты предпочла устроить маскарад с оставшимися вещами…
Феликс говорил спокойно и ровно, как учитель, объясняющий новый материал. Я молча смотрела в его невозмутимое лицо и с трудом боролась с желанием ударить его.
— Вопрос, — проговорил он и, выдержав короткую паузу, сформулировал этот вопрос: — Почему ты поступила именно так?.. Ответ — очевиден.
Я стояла перед ним, как растерявшаяся двоечница, не находя слов в свое оправдание и решимости — чтобы повернуться и уйти. Он был прав: я хотела исчезнуть, но при этом сохранить за собой возможность вернуться. Это была глупая игра. За эту глупость я и расплачивалась сейчас в полутемной продувной арке на окраине Москвы.