– Тогда объясните, зачем вы подглядывали в окно.
Она открыла рот, но потом закрыла его, так и не сказав ни слова. Хайден вопросительно приподнял бровь.
И тут Лотти словно прорвало.
– Ну, хорошо, хорошо, – горячо заговорила она. – Да, если хотите, я подглядывала, но не ради заметки в какой-нибудь бульварной газете. Это только мое собственное любопытство.
– И я сумел его удовлетворить? – поинтересовался Хайден, и в его тоне прозвучал скрытый вызов. Ведь всего лишь несколько минут тому назад он держал Лотти в своих объятиях, целовал ее, обжигал ее обнаженную грудь вот этими самыми пальцами…
Щеки Лотти запылали. Она стала расхаживать вперед и назад перед окном, возле которого стояла.
– Я не понимаю, почему у вас так сильно испортилось настроение, – сказала она. – Сюда я пришла по своей воле…
Он приподнял вторую бровь.
– Я бы вообще не пошла, но когда Гарриет сказала, что в соседнем доме поселился не кто-нибудь, а сам Кро…
Она резко оборвала фразу и испуганно посмотрела на Хайдена.
– Сам Кровавый Маркиз? – спокойно закончил он.
Лотти решила, что безопаснее всего будет ни соглашаться, ни отрицать.
– Я забралась на дерево в своем лучшем платье, разорвала его, но решила не отступать, – Лотти сделала паузу и спросила: – Вы успеваете за моими мыслями?
– Стараюсь, – вежливо ответил Хайден, – но вы продолжайте, продолжайте, прошу вас.
Она на секунду остановилась и снова принялась холить перед окном, придерживая наброшенную на плечи накидку.
– Успешно избежав столкновения с ужасной мисс Тервиллиджер, я оказалась на вашем дворе и вскоре увидела свет в одном из окон. Ну, и подумала… подумала как бы не случилось пожара. Решила, что должна спасти вас. И что же получила в ответ? Вы втащили, меня в дом, назвали меня глупой – какова благодарность, а? – а затем вы… вы… – Она повернулась, чтобы взглянуть прямо в глаза Хайдену, и негодующе закончила: – Вы поцеловали меня!
– Ужасный поступок, – согласился Хайден. – Быть может, самое чудовищное из всех моих преступлений. Даже убийца не должен переходить известные границы.
Лотти взмахнула руками, не заметив, что при этом ее накидка соскользнула на пол.
– Как вы не понимаете? Меня еще нельзя целовать. Еще немного, и я могу выйти из себя!
– Мне кажется, вы уже вышли.
Заметив странный огонек, промелькнувший в глазах Хайдена, Лотти опустила, глаза и обнаружила, что края прорехи на лифе ее платья разошлись и наружу из шелкового плена вырвалась грудь, похожая на гладкую розовую раковину.
Лотти похолодела от ужаса, поспешно прикрылась, прихватив разошедшиеся края одной рукой, и твердо заявила, указывая свободной рукой прямо на окно, за которым виднелся дом тетушки Дианы: