Во сне Лотти казалась совсем маленькой девочкой, хотя мерно вздымавшаяся полная грудь выдавала в ней вполне созревшую женщину. Она и была женщиной.
Его женщиной.
Хайден замер, привыкая к этой новой для него мысли. Семь лет, проведенных в браке с Жюстиной, открыли перед ним простую истину: чем ты больше привязываешься к женщине, тем больше у тебя шансов потерять ее навек.
– Разбудить ее, милорд?
Хайден поправил сбившийся подол платья Лотти. Он совсем забыл о том, что рядом с ним по-прежнему стоит кучер.
Разбудить ее? Это было бы слишком жестоко.
– В этом нет необходимости, – ответил Хайден, протянул кучеру котенка, а затем подхватил спящую Лотги на руки и понес к дому.
Пока Хайден нес Лотти на руках через общий зал гостиницы, она глубже зарылась лицом в его грудь и обхватила руками за шею. Жена хозяина гостиницы в наспех надетом платье и с ночным чепцом на голове пошла вперед, освещая путь зажженной лампой, а сам хозяин кланялся и говорил о том, что далеко не каждый день ему выпадает честь принимать у себя знатного джентльмена с очаровательной женой. Хайден поднялся по лестнице, протянул женщине банкнот в один фунт стерлингов и попросил, чтобы никто не беспокоил их до самого утра. Женщина понимающе улыбнулась и кокетливо поправила свои седые пряди.
Хайден затворил ногой дверь номера, уложил Лотти на кровать и снял с ее головы шляпку. Номер, как и вся гостиница, оказался скромным, но чистым. Логти уронила голову на подушку, но так и не разжала рук, обнимающих шею Хайдена, и ему пришлось осторожно убрать их самому. Лотти нахмурилась во сне и, не открывая глаз, пробормотала что-то о французских пирожных и мистере Уигглзе.
Хайден отступил назад, не сводя глаз со спящей Лотти. Возможно, сегодня ему не придется оправдать ожиданий жены хозяина этой гостиницы.
Хайден не был новичком по части кружев, пуговиц, лент и прочих деталей женского туалета. Всем этим премудростям он обучился еще задолго до того, как повстречался с Жюстиной.
Отбросив всякую нерешительность, Хайден стянул с Лотти накидку, а затем снял с ее ног дорожные полусапожки и принялся одну за другой расстегивать перламутровые пуговицы на ее дорожном платье. Дойдя до сорочки, он еще раз напомнил себе, что отныне имеет полное право проделывать все это. Но почему же его по-прежнему не оставляло при этом чувство вины? Лотти казалась ему такой маленькой, такой беззащитной. Впрочем, такой же казалась ему когда-то Жюстина. Он пытался защитить ее. И потерпел неудачу.
Рука Хайдена коснулась одного бархатного полушария груди Лотти. Он перевел взгляд на ее лицо. Ее губы слегка приоткрылись, обнажая белоснежные зубы.