— За границей? — как дура, повторила я.
— Париж.
— Во Франции? — спросила я так, словно на свете существовал какой-нибудь другой Париж. В Турции.
Он сжал мою руку в ладонях.
— Мой друг надеется организовать там еще одну мою выставку. Оказывается, мои картины пользуются в Париже популярностью.
— В самом деле? — Я постаралась не выдать удивления. В конце концов, французы сами себе закон, так почему бы им не любить изображения толстых баб с тремя грудями?
— Энни, можно попросить вас об одном одолжении?
Глаза Джейми превратились в темные озера, и он прижал мою ладонь к своему теплому бедру.
— Можно, — с трудом выдохнула я.
— Присмотрите за мамой, ладно? Энни, сделайте это для меня. Я знаю, у нее есть дочери, но они слишком заняты своей жизнью. А вы другая. Я знаю, что могу вам доверять. Вы не из тех, которые шляются и забывают свои обязанности. Обещаете, Энни?
Я потеряла дар речи. Просто сидела, запахнувшись в пальто Франчески, и чувствовала, как холод каменной скамьи проникает в мои кости, гарантируя воспаление придатков на многие годы вперед.
Когда я позволяла себе думать о Джейми, то боялась, что растущая взаимная привязанность затянет нас в водоворот кровосмесительной страсти, от которой не будет спасения. А ему было нужно только одно. Компаньонка для его матери.
Я вырвала руку, вскочила и сломя голову помчалась в дальний конец сада. Пальто Франчески летело за мной, как мантия. А потом сад кончился. Оставалось только перелезть через двухметровую ограду. Я готова была сделать это, забыв о том, что в обвивавшем ее плюще могли жить всякие кусачие и ползучие твари.
— Энни! — Он стоял у меня за спиной. — Я расстроил вас?
Нет, я в восторге, хотелось ответить мне. В экстазе от того, что ты считаешь меня второй Рози. Только выше. И на тридцать лет младше. Ну, на двадцать..
— Если вы расстраиваетесь из-за мамы, то напрасно. Она не больна. Просто я хочу уехать, зная, что она в надежных руках.
В надежных? Да как он смеет? Я не хотела быть надежной. Хотела быть чувственной. Сексуальной. Ослепительной.
— Не смейте называть меня надежной! — крикнула я.
Он смотрел на меня несколько секунд, а потом расхохотался:
— Ох, Энни, вы такая смешная! Вам цены нет! Быть смешной я тоже не хотела. Это Вуди Аллен смешной. А я изо всех сил хотела быть ослепительной.
— Вы удивительно забавная. — Джейми улыбнулся.
Я разразилась слезами. Тут он перестал улыбаться.
Я ревела белугой и в сотый раз думала, почему представители противоположного пола непременно должны быть мужчинами. Неужели всемогущий господь не мог создать что-нибудь получше?