– Скажите мне, Мина, как случилось, что на ваших руках нет следов оспы? – наконец спросил граф, с подозрением глядя на девушку.
Марианна растерялась.
– Я… я не знаю, – заикаясь произнесла она.
– Разве не странно, что ваше лицо так пострадало, что вы носите маску, а ваши руки гладкие и мягкие, как у ребенка? Насколько я знаю, так не бывает при оспе.
Свободной рукой граф медленно сдвинул край рукава к локтю.
– Вы врач, – продолжал он. – Так скажите, бывает ли так, что оспа беспощадна к одному месту на теле и щадит другое?
– Это бывает, – ответила Марианна.
Нарастающий внутри ее гнев заглушал страх перед графом. Да как он смеет так бессердечно обращаться с женщиной, которая признается, что стыдится своей внешности?!
– А как ты думаешь, Уильям? – обратился к слуге граф. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы оспа была так разборчива?
– Сейчас же отпустите меня, милорд! – возмущенно воскликнула Марианна, пытаясь вырвать руку из цепких пальцев графа.
Фолкем насмешливо скривил губы:
– А что, если я захочу и дальше исследовать это странное явление?
Марианна раздраженно ответила:
– Тогда лишь подтвердите то, о чем я все время думала: несмотря на все ваши внешние признаки джентльмена, вы так же порочны, как и остальные придворные короля!
Улыбка исчезла с лица графа.
– А что может знать цыганка о королевских придворных?
Марианна мысленно обругала себя за свой язык и ответила:
– Как и все, я слышала разные истории. Как предается двор тайным недопустимым развлечениям. Как джентльмены, подобные вам, вылезают из постели одной распущенной женщины лишь для того, чтобы залезть в постель другой. Неужели вам так надоели красавицы, что вы пристаете к бедной, обезображенной оспой девушке, едва она успела закончить перевязывать вашу рану?
Граф мгновенно отпустил ее руку.
– Ах да, мои раны, – равнодушным тоном сказал он. Затем он взглянул на забинтованную ногу, и на его лице появилось выражение недовольства оттого, что его воле препятствуют, и одновременно отвращения к самому себе за свое поведение. – Вы хорошо справились с моей ногой. Я не имел права смущать вас. Я вам очень благодарен за заботу.
– Уже все забыто, – отмахнулась Марианна, стремясь сбежать из этой комнаты, пока он снова не начал допрашивать ее.
– Но не мною. И я не собираюсь оставить ваше искусство без вознаграждения. Уилл, принеси мне кошелек.
– Нет, пожалуйста, не надо! – запротестовала она, боясь снова остаться наедине с графом.
Уильям задержался в дверях, ожидая распоряжения хозяина.
Фолкем вопросительно поднял брови:
– Ваши услуги должны быть оплачены. Я достаточно хорошо знаю цыган, и знаю, что они ничего не делают, если не ожидают вознаграждения.