Марианна пробралась к своему тюфяку в углу кибитки.
– Я устала, тетя Тамара, – тихо сказала она, раздеваясь, – и так хочу отдохнуть.
– Он красив, детка. Можешь мне поверить. Но не позволяй ему сбить тебя с толку. Помни, ты больше не леди, а бедная цыганка. Этот человек не так благороден, как твой отец. Его сердце ожесточилось, полно ненависти и жажды мести. И если он завоюет твою любовь, он превратит сладкий сок доброты твоего сердца в горький сок полыни.
– А ты не думаешь, что может случиться наоборот? Я не хочу сказать, что когда-нибудь паду жертвой хитрости такого человека. Но может быть, я могла бы превратить горечь полыни в сладость доброты?
– Нет, детка, думаю, это невозможно, – помолчав, ответила тетка. – Чтобы превратить полынный сок в вино, нужна сильная любовь. Не думаю, что этот джентльмен на нее способен.
Марианна, не ответив, улеглась на тюфяке и накрылась покрывалом. Но настойчивый голосок внутри нее нашептывал, что вино не созревает за сутки, а цыгане не всегда видят будущее.
На следующий день Марианна обнаружила, что ей не хочется возвращаться в Фолкем-Хаус и снова видеть Гаррета. Однако совесть не позволяла ей бросить раненого человека, лежавшего теперь в ее бывшей спальне.
К счастью, граф лишь на несколько минут появился в комнате больного и, убедившись, что раненый все еще без сознания, предоставил Марианне заботу о нем.
Спустя некоторое время, когда Марианна мыла раненого, он на минуту открыл глаза и неразборчиво произнес, несколько слов.
Марианна склонилась над ним:
– Что? Вам что-то нужно? Воды?
Мужчина снова закрыл глаза. Марианна закончила его мыть и постаралась уложить поудобнее. Оставив раненого отдыхать, она отправилась на поиски графа.
Спускаясь по лестнице, Марианна услышала громкие сердитые голоса, доносившиеся снизу.
– Я уже вам сказал. Его сиятельство не желает видеть ни вас, ни миледи. Вы должны уйти, – сказал голос, принадлежавший Уильяму. Его тон был слишком грубым. Марианне стало любопытно и захотелось посмотреть, кто явился причиной столь бесцеремонного поведения Уильяма.
– Мне наплевать, желает он видеть нас или нет! – последовал наглый ответ. – Я желаю видеть его. И мы не уйдем отсюда, так что лучше доложи его сиятельству, мы ждем.
Марианна тихо спустилась по лестнице и, остановившись на последних ступенях, заглянула в холл. Там она увидела богато одетую даму в утреннем атласном платье с отороченными мехом юбками. Женщина была на вид старше Марианны лет на десять и отличалась удивительной красотой. Однако ее лицо омрачало выражение глубокой печали, в руках она комкала шелковый платок. Марианне почему-то сразу же стало жаль ее.