Гаррет решительно отвел взгляд, злясь на себя за то, что позволяет чувствам вмешиваться в дела. Как он мог позволить женщине не считаться с его решениями? Что она о нем думает, не имеет значения. Никто больше не обвинит его, что он держит в темнице человека, пытавшегося лишить его фермеров средств к существованию.
И никто другой не станет осуждать его за желание отомстить Тирлу. Гаррет помрачнел, вспоминая, как Мина призывала его забыть о мести. Если бы она только знала… Но как она может знать? У него самого есть лишь подозрения и никаких доказательств того, что Тирл предал его родителей.
Гаррет вспомнил те тяжелые дни во Франции. Только спустя много времени он сумел привыкнуть к мысли о том, что никогда больше не увидит доброго лица матери и не обменяется остроумными шутками с отцом. Самым мучительным было то, что он почти ничего не знал о том, что с ними произошло. Кто убил их? Страдали ли они или их в последние минуты избавили от мучений? Душевные муки, вызванные известием о смерти родителей, были настолько сильны, что Гаррет почти с радостью воспринимал лишения, которые переносил во Франции. Заботы о хлебе насущном отвлекали его от горестных мыслей. Не имея ни семьи, ни денег, он был вынужден браться за любую работу. Дружба с королем ничего не меняла в его положении, король и сам нуждался. В конце концов он был вынужден покинуть Францию. А Гаррет, тринадцатилетний Мальчишка, выполнял непосильную, грязную работу, которую французы считали подходящей для него. И все это время он думал о своем дяде. Поскольку Тирл упорно не отвечал на его письма, подозрения Гаррета переросли в уверенность, что дядя предал его родителей.
С этой уверенностью пришла и осторожность, особенно когда приехавший из Англии человек начал искать Гаррета с намерением убить. Об этом Гаррета предупредили друзья. Вот тогда он, убежденный, что дядя хочет его смерти, перестал упоминать свой титул и даже скрывал свое имя. Он смешался с другими изгнанниками, став еще одним мальчиком без дома и имени. Все эти годы он взращивал в своей груди ненависть к своему дяде.
Став достаточно взрослым, он убедил герцога Йоркского взять его на службу в наемную армию… Те годы Гаррет хотел бы забыть навсегда. Только неудержимая ненависть к Тирлу хранила его в ужасных битвах, где сражались не за любовь или за родину, а за деньги. Гаррет думал о Тирле каждый раз, когда видел, как солдат подвергают порке за непослушание или убивают ударом меча. Каждый акт насилия заставлял Гаррета думать о том, в каких муках умерли его родители по вине Тирла. И тогда он заставлял себя учиться, оттачивать свое умение владеть шпагой, доводя его до совершенства, чтобы, когда наступит день, вонзить ее в грудь вероломному дяде.