— Говорю вам, что мне совсем не обидно. — Она попыталась улыбнуться ему. — А теперь, позвольте мне… — Джулиана повернулась и ступила было уже на нижнюю ступеньку лестницы, но Воган в очередной раз опередил ее и загородил путь, поднявшись на две ступеньки вверх.
— Тогда, наверно, мои речи вам были не по вкусу.
— Да нет же! Вы говорили блестяще! — И тут же она осеклась. Похвалами от него не отделаешься.
Его дотоле серьезное лицо озарилось широкой, радостной улыбкой.
— Благодарю вас.
Он неожиданно взял ее руку в свои ладони, и Джулиана почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она растерянно смотрела, как Воган сжимает ее пальцы, и не находила, что сказать. Но едва она попыталась освободить руку, как услышала голос Вогана:
— Это вы, вы помогли мне говорить. Мне казалось, что все вокруг настроены враждебно, кроме вас одной.
Он с благодарностью посмотрел на нее.
— Все, кроме вас. Я чувствовал, как у меня появляются новые силы всякий раз, когда вы улыбались мне. Да и как же иначе! Ведь ваше лицо излучает тепло. Какой же мужчина не доверится вам!
Признательность, выраженная столь странным образом, смутила Джулиану. Отец всегда упрекал ее за слишком фамильярное обращение с незнакомыми людьми, но она не могла вести себя иначе. Просто к некоторым она с первого взгляда ощущала непреодолимую симпатию. Как, например, к мистеру Вогану. Но говорить ему об этом, разумеется, не следовало.
— Простите меня за навязчивость, но могу ли я узнать ваше имя? — настаивал Воган.
— Мое имя?
Ее смущение, казалось, позабавило его.
— Да, ваше имя.
О Господи, как же теперь ей выпутаться? Джулиана испуганно оглянулась в поисках Летиции, но холл, в котором очутились она и Воган, был пуст. Те, кто еще не разошелся по домам, по-прежнему толпились в комнате.
— Неужели так сложен мой вопрос?
Она разглядывала его руки — мягкие, покрытые легким темным пушком, с длинными тонкими пальцами, какие бывают у музыканта… или поэта. Эти пальцы, казалось, приросли к ее рукам, словно канаты, удерживающие судно в гавани, и она уже не надеялась, что ей удастся освободиться от них.
— Мне нужно идти, сэр.
Все напрасно, и это она поняла по внезапной лукавой улыбке, тронувшей его губы.
— «Той, что, призвав, отвергнет сей миг…»
Джулиана с удивлением взглянула на него, совершенно позабыв всякую осторожность.
— Как, вы знаете «Похвалу девушке» Хью Мориса?
— Я вижу, вам тоже знакомы эти строки?
— Ну, конечно! — захлебываясь от радости, воскликнула она. — Хью Морис — один из моих самых любимых валлийских поэтов, а эта поэма мне в особенности нравится. Я даже помню ее всю наизусть. Постойте, как там… как там дальше?