Только глубокой ночью Джулиана и Рис покинули церковь. Оседланная лошадь ждала их у ворот. Джулиана прижалась к крепкой, надежной груди мужа, ища защиты от ночной сырости, и задумалась. Почему же ей так грустно теперь, когда Рис стал ее супругом? Ведь они любят друг друга и поклялись навеки не разлучаться.
И все-таки ее одолевали сомнения. Нет, в своем чувстве к Рису она была уверена, но вот он… Его любовь к ней была настоящим чудом! После всего того, что он пережил по вине графа Нортклиффа, он должен был бы проникнуться ненавистью ко всему его семейству и к ней, его дочери. А вместо этого он взял ее в жены.
Быть женой Риса — это такое счастье! Но «счастье тайком» приносило величайшие огорчения Джулиане. Она твердила себе, что немноголюдность и простота обряда венчания, совершенного в присутствии лишь самого епископа и его жены, заменивших им роскошный кортеж кавалеров и дам, нисколько не умаляли всей важности этого события в ее жизни. Но Джулиане, однако, с трудом верилось, что судьба связала ее с Рисом навеки. Как это несправедливо — давать клятву верности тайком, в глухую ночь в полумраке пустынного храма! Да и будет ли счастливым брак, начавшийся с обмана?
Рис обнял ее и крепче прижал к себе. Его спокойствие не могло не взволновать Джулиану. Неужели ему все нипочем и он не верит в дурные приметы?
С каждым шагом лошади, уныло тащившейся по разбитой каменистой колее, тревога Джулианы лишь возрастала. Бледный лунный свет пробивался сквозь густую завесу тумана, черные силуэты деревьев тянули к ней свои крючковатые ветки, словно хотели вырвать ее у Риса. Джулиана вздрогнула от страха и крепче прижалась к мужу. Ей показалось, что на его лице мелькнуло выражение неудовольствия, и Джулиана выпрямилась. И сейчас же съежилась от порывов холодного ветра и осенней сырости, пробиравшейся под самую одежду. Не выдержав, она снова прижалась к мужу, ища защиты в его надежных объятиях. Мимо них с уханьем пролетела сова, приведя Джулиану в неописуемый ужас.
Рис склонился к жене и прошептал:
— Не бойся, скоро все будет хорошо. Ведь я обещал защищать тебя, что бы ни случилось. Помнишь? — Джулиана лишь молча кивнула. Он озабоченно взглянул на жену и спросил: — Ты ведь не жалеешь о том, что произошло, любимая?
Неужели он догадался, что сердце ее разрывается от тревоги? Джулиана посмотрела мужу в глаза и с трудом улыбнулась.
— Н-нет. Конечно, не жалею.
Он зарылся лицом в шелковистую массу ее волос.
— Даже если ты жалеешь обо всем, я не стану тебя винить. Только у алтаря я понял, как много от тебя требовал — оставить семью и быть со мной «и в горе, и в радости, в богатстве и в бедности». Я слишком беден для тебя, моя милая, и не смогу дать тебе всего того, к чему ты так привыкла.