— Дьявол! — выругался он. Как долго он мог здесь проваляться?
За дверью, видимо, не услышали, что он очнулся, но зато кто-то, кто находился совсем рядом, удивленно воскликнул:
— Рис? Это ты? Черт бы их побрал, они и тебя взяли?
Воган без труда узнал того, кому принадлежал этот голос.
— Морган? Что ты, приятель, здесь делаешь?
— Проклятые вербовщики!.. Пока меня сюда тащили, я подслушал, что нас с тобой собираются сдать на военный корабль, отбывающий через пару часов. Вот мерзавцы!
Услышанное заставило Вогана похолодеть. Вербовщики! Этого не может быть. Еще недавно он дарил ласки своей возлюбленной Джулиане, а теперь… Он даже не мог представить, сколько времени ему пришлось проваляться в этой вонючей, грязной дыре.
— Где мы, Морган?
— Не знаю. Они накинули мне на голову мешок. Думаю, что мы в таверне, где-то неподалеку от портовых доков. Меня сцапали, едва я расстался с Летицией.
— Не может быть, чтобы это была вербовка, — вслух лихорадочно соображал Воган. — Этим людям не нужны такие, как мы… ремесленники, сквайры. Ведь их клиенты — это бродяги да преступники.
— Да еще бунтовщики.
Но Воган все еще не мог поверить в случившееся.
— Да, но зачем им мы? Какие из нас моряки? Не знаю, как ты, Морган, но для меня что парус, что простыня — все едино. И я не буду скрывать этого, слышишь?
— Не трать попусту слова, — устало пробормотал Морган.
Но Рису уже удалось принять сидячее положение, и, собравшись с силами, он крикнул по-английски:
— Эй, вы там! Мне нужно поговорить с вами!
За дверью все стихло. Затем на пороге появился крупный мужчина, которому пришлось пригнуться, дабы не зацепить головой дверной косяк. Войдя в комнату, он распрямился и поднял повыше масляную лампу. Рис взглянул на лицо вошедшего и вздрогнул: то был Дарси Сент-Албанс, виконт Блэквудский, наследник и будущий владелец Нортклиффа, а также и брат Джулианы.
Так, значит, виконту известно о том, что произошло между ним и Джулианой? Но каким образом? И что этот негодяй мог сделать со своей бедной сестрой?
Рис мысленно выругался, кляня собственное бессилие и невозможность выплеснуть всю ненависть в лицо врагу. И он постарался вложить в свои слова как можно больше высокомерия, как можно больше презрения. Кто бы он ни был, виконт или кто иной, ему это не сойдет так просто с рук.
— Что все это значит, Блэквуд?
Виконт смерил его взглядом своих, таких же, как у сестры, зеленых глаз, холодных, словно ледяная морская вода.
— Ты уж было решил, что дело сделано, верно? Что получил то, что хотел, и Ллинвидд нынче в твоих лапах? Но, слава Небесам, ты проиграл, Воган. Это все, что я тебе хотел сказать.