Он давал ей шанс отступить. Ей следует принять его, подумала Даниэла.
– Но ты сам сказал, что между нами не может быть секретов?
Уголки его губ приподнялись вверх. Жар в глазах вспыхнул с новой силой.
– Если ты хочешь…
Дэни облизала губы. Она боялась того, что оказалась в клетке с диким зверем, но… сгорала от любопытства. Кроме больного мальчика в сиротском приюте и Оливера Рэндалла, чья обнаженная спина промелькнула перед ней, когда он забрался в ее постель в тот роковой вечер, она никогда не видела обнаженного мужчину, и уж конечно, не такого мужественного, как Рейф.
Она наблюдала, как он раздевается. Снял сюртук, жилет и широкий белый шейный платок, стянул с себя рубашку, открыв мускулистую грудь. Темные курчавые завитки на груди сбегали вниз к плоскому животу с такими же сильными мышцами, как все в нем.
Он сбросил туфли. Снял носки. Ее глаза расширились и замерли, когда он занялся застежкой бриджей. Он спустил их вниз, открывая длинные ноги атлета, и остался в тонком трико, которое облегало его, как вторая кожа, до самых колен.
– Я не знаю, насколько хорошо ты знакома с анатомией мужского тела, любовь моя, но если ты сама еще не поняла, должен признаться, что твое любопытство очень возбуждает меня.
Ее глаза загорелись, остановившись на мощном выступе пониже живота, и она едва не вскрикнула от тревоги. Ее бравада мгновенно улетучилась. Отвернувшись от него, она быстро пошла к постели, отдернула одеяло и легла. Накрылась чуть не с головой и отвернулась к стене.
Она слышала тихий смешок Рейфа, но отвечать не стала. Одно дело увидеть мужчину без одежды, а совсем другое – смотреть на него, когда он так возбужден. Даже ее скудных познаний о строении мужского тела хватило, чтобы понять, что мощный выступ, привлекший ее внимание, не что иное, как тот самый репродуктивный орган, и она знала, в какое место ее тела он должен проникнуть. И теперь, думая о его размере, она не могла представить, как это может произойти.
За ее спиной Рейф подошел к постели, и она затаила дыхание, когда матрас поддался под его весом.
– На сегодня полагаю, что должен отказаться от привычки спать голым, но обещаю тебе, любовь моя, долго это не продлится.
Она ничего не могла поделать с собой. Задохнувшись от его слов, она повернулась посмотреть на него. На нем все еще оставалось его тонкое трико. Но широкая, покрытая темной порослью волос грудь была совершенно нагой.
– А почему бы тебе не надеть пижаму?
– Я предпочитаю спать без нее. Это удобнее, но, боюсь, может шокировать тебя.
Он спал без ничего и ожидал, что она сделает то же самое! Но, ради всего святого, какие еще фривольности могут прийти в голову мужчине? И почему эта идея кажется ей такой интригующей?