Он взял жену за руку, и они направились в сторону маленькой саманной асиенды. Когда они приблизились к дому, Рамон улыбнулся и повернул к себе Кэрли, чтобы поцеловать жену на прощание. Взгляд его скользнул поверх ее головы. Обернувшись, Кэрли увидела худенькую фигурку, появившуюся из эвкалиптовой рощи. Кто-то направлялся к ним по высокой желтой траве. Вскоре Кэрли узнала его:
— Это Два Орла!
Она побежала к мальчику, радостно улыбаясь, но, когда он приблизился, Кэрли остановилась, заметив, как встревожен индеец.
— Что случилось, Два Орла?
На мальчике была грязная, рваная одежда со следами крови. На его лице и руках виднелись длинные глубокие царапины, под глазом — большой синяк. Верхняя губа распухла, на ней запеклась кровь.
Он потупил взгляд:
— Солдаты… полиция… они пришли в деревню. Сначала мы удивились, что им удалось найти нас, ведь мы живем далеко в горах. Но потом они начали стрелять.
Сердце Кэрли сжалось. Когда мальчик посмотрел на нее, в его глазах стояли слезы.
— Сначала они целились в мужчин, — продолжал он, — убивали всех, кого видели, потом взялись за других… за женщин, даже за старую Лошадь и детей. Мы побежали в лес, но они бросились за нами. Я сцепился с одним солдатом и убил его ножом. Всадил лезвие в его грудь и рад этому. Но Лина умерла… и много других тоже.
— Господи! — прошептала Кэрли.
— Я не знал, что делать. Некоторое время бродил по горам… потом пошел сюда.
— О, Два Орла, мне так жаль! — Она взяла его холодную вялую руку.
— Молодец, что пришел сюда. — Рамон приблизился к ним. — Оставайся здесь сколько захочешь.
Мальчик молча кивнул. Если он и удивился, обнаружив Кэрли в Лас-Алмас, то не показал этого. Но его сестра всегда считала Кэрли женщиной дона Рамона.
Осмотрев одежду мальчика, его лицо, Рамон понял, как он потрясен.
— Конечно, тебе придется работать. Будешь жить с пастухами.
При этих словах мальчик немного оживился:
— Я буду работать изо всех сил, вы увидите. Два Орла не возьмет того, что сам не заработает.
Рамон положил руку на худое плечо паренька и ласково, ободряюще пожал его:
— Я прослежу за тем, чтобы ты заработал себе на жизнь. Будешь делать свечи из жира, мотыжить землю, полоть сорняки в саду, забивать скот… Со временем, — добавил Рамон, зная, как поднять сломленный дух мальчика, — Мариано научит тебя обращаться с лошадьми.
Теперь, когда Педро вернулся в лагерь, Мариано стал secundo[49] Рамона.
— Ты ведь хочешь этого, верно? Стать настоящим ковбоем?
Лицо мальчика озарила надежда.
— Si, дон Рамон. Я бы очень этого хотел.
— А сейчас, — сказала Кэрли, — пойдем со мной. — Она заставила себя ободряюще улыбнуться, хотя ее сердце разрывалось от боли и сочувствия к мальчику. — Тебе нужна новая одежда, и я покормлю тебя.