— Еще! — потребовал Мэттью. — Я хочу, чтобы ты осталась совсем голой, чтобы я мог видеть тебя.
Медленно, словно загипнотизированная, Джессика подняла подол до талии. Теперь она была практически обнажена, обрывки верха не скрывали грудей, которые продолжала сводить легкая сладостная боль.
— Какая красота!.. — как бы про себя произнес Мэттью.
Он зарылся пальцами в золотистые завитки волос в развилке ног, одним пальцем раздвигая припухшие складочки и проникая внутрь. Лицо его было отрешенным, это казалось особенно странным после недавнего неистовства.
— Тебе нравится, правда, Джесси?
Вместо ответа она схватилась одной рукой за его руку, не давая убрать палец. Джессика не убрала руки и тогда, когда началось сладкое ритмичное движение, только чуть позже, когда последняя пуговица рубашки оказалась расстегнутой, рванула ее обеими руками в стороны, изнемогая от желания прикасаться тоже. Волосы на груди Мэттью были влажными и податливыми, мышцы под ними слегка двигались. Подол рубашки накрыл ласкающую руку. Резким движением Мэттью полностью разорвал ее.
— Что же ты, продолжай, — прошептал он, когда Джессика помедлила, коснувшись кромки бриджей. — Расстегни их… возьми в руки… тебе ведь и это нравится, я знаю!
— Нравится… — эхом повторила она.
Джессика не успела расстегнуть пуговки до конца, как он вырвался наружу и ткнулся ей в руки. Она еще никогда не видела его таким огромным. Это была пульсирующая огненная мощь! Удивительно, но на ощупь эта почти одушевленная плоть осталась нежной и странно напоминала стальной стержень, спрятанный в чехол из тончайшего шелка. Руки сами тянулись ласкать его, гладить и сжимать, и тихие стоны были ответом на ласку. Потом ладони мужа легли ей на ягодицы и стиснули их, словно пробуя на упругость. — Раздвинь ноги, Джесси!
Едва сознавая, что происходит, женщина повиновалась, раскрываясь для всего, что могло последовать. Вначале между ног оказались руки, как бы исследуя дорогу, еще сильнее раздвигая ее, потом Джессика ощутила проникновение, заполнившее ножны до отказа. Сильнейший толчок снизу сначала бросил се на стену, а потом оторвал от пола.
Его жестокая сила была такова, что Джессика закричала. Но вместо того чтобы противиться вторжению, тело само подалось вниз, насаживаясь на живой стержень, требуя больше, больше. Никогда не испытанное ранее безумное желание расплескалось волной, достигло самых отдаленных уголков. Она словно раскачивалась на невидимых гигантских качелях, и каждый маленький полет поднимал ее немного выше, туда, где ожидала безмерная, неописуемая сладость. Не сознавая, что делает, Джессика нашла приоткрытое сухие губы Мэттью и впилась в них, заглушая частое громкое дыхание. В унисон с толчками она погружала язык в горячие недра его рта, царапала ногтями плечи, приподнималась и с силой устремлялась навстречу. Все, что случалось до сих пор между пей и Мэттью, было прекрасно, но только теперь Джессика испытывала наслаждение сродни безумию. Она ничего не сознавала и едва помнила о том, чтобы дышать.