– Что вы делаете? Как вы смеете? Немедленно отпустите меня!
Дальнейшие ее слова заглушил мокрый поцелуй в губы. Только тут Присцилла поняла всю меру опасности и испытала безотчетный ужас, как птичка, попавшая в когти ястреба. Напрасно она извивалась в грубых объятиях. Застарелая щетина царапала ее нежную кожу, а грязные усы щекотали и кололись.
Только когда язык начал разжимать ей губы, она нашла в себе силы вырваться и броситься прочь, но уже через пару шагов была схвачена вновь. Сопротивление только распалило насильника, он похохатывал, наслаждаясь каждым испуганным возгласом девушки. Без труда обхватив ее тонкие запястья своей широкой ладонью и обращая на попытки Присциллы вырваться не больше внимания, чем на трепыхание крылышек пойманной бабочки, он начал резко вытаскивать из ее волос заколки, пока блестящая каштановая волна свободно не упала на плечи.
– Отпустите! – кричала Присцилла, пытаясь лягаться и кусаться. – На помощь, на помощь!
– Скажите на милость, одного меня ей мало, – со смехом заметил мексиканец. – Она хочет, чтобы кто-нибудь мне помог. Отлично, тогда я позову на помощь четверых своих друзей.
Ледяной озноб прошел у нее по спине. Насильник между тем потащил Присциллу к двери черного хода. Она уперлась ногами в ступеньку, и это дало ей недолгую передышку. От паники девушку удерживало лишь сознание того, что в лавке находится Брендон. Как только они окажутся внутри, он увидит, что происходит, и спасет ее. Но ведь он один…
– Все ваши… все ваши друзья там, внутри? – заикаясь, спросила она, чтобы выиграть время.
– Все, сеньорита, все до одного. Но не спешите так, сначала я должен убедиться, что товар высшего качества.
Он вцепился ей в ворот и рванул его с такой силой, что ткань больно врезалась в шею. Слезы подступили к глазам девушки. Тонкая ткань не выдержала такого напора, и весь перед платья разорвался надвое до самой талии. Темные круги завертелись в глазах Присциллы. «Боже милостивый, только бы не обморок, только бы не обморок!» – мысленно взмолилась она, борясь с дурнотой и слабостью. Она часто и тяжело дышала, пытаясь сопротивляться, и груди, едва прикрытые корсетом, вздымались над его кромкой белоснежными холмиками.
Это зрелище привело мексиканца в восторг. Заломив ей руку за спину, он несколькими движениями превратил верхнюю часть платья в бахрому, свисающую на бедра. На фоне белой кожи пряди волос казались еще более темными.
– Вот теперь хорошо видно, что добыча попалась на славу.
Чтобы исключить всякую возможность сопротивления, он высоко вздернул заломленную руку Присциллы. Она застонала, и слезы градом покатились по ее щекам. «А если Брендона уже нет в живых? – думала она в отчаянии. – Если именно поэтому он и не появлялся так долго? Тогда ничто уже не спасет меня».