Белл упрямо выставила вперед подбородок.
— Я не уйду до тех пор, пока не повидаюсь с Томми.
— Это невозможно. — Макалистер сделал вид, что чрезвычайно занят бумагами, которые лежали у него на столе. — У меня есть постановление суда, запрещающее любой ваш контакт с сыном. Если вы нарушите его, то окажетесь за решеткой.
— У вас нет сердца? Никакого сочувствия ко мне?
— Никакого в том смысле, о каком говорите вы. — Он бросил на Белл косой плотоядный взгляд и довольно усмехнулся. — Вы продажная женщина, и я могу это доказать. Где вы были, когда мои люди проникли к вам в дом и забрали Томми?
Белл побледнела и едва устояла на ногах, услышав это жестокое обвинение.
— Можете не отвечать. Вы совокуплялись в это время с Кейси Уокером. Он чертовски толковый детектив, преданный своему делу. Надеюсь, удовольствие, которое он вам доставил, стоит разлуки с вашим сыном. А Уокер честно отработал полученные от меня деньги, все до последнего гроша.
То был злой, точно рассчитанный удар. Белл почувствовала себя невероятно униженной. Макалистер знал, что делает. Его люди выследили Уокера до самого Плейсервилла. Они шпионили за Белл и Кейси несколько дней до тех пор, пока не похитили Томми. Им было дано задание забрать мальчика без ведома его матери и охранника. Они дожидались нужного момента и добились своего, когда, подсматривая в окно, увидели, как Белл вошла в комнату к Уокеру. Томми остался в спальне один. Похитители решили, что Уокер задержит Белл на несколько часов — и не ошиблись в расчетах. Женщина вошла в комнату к мужчине с единственной целью, и шпионы Макалистера, вернувшись в Сан-Франциско, само собой рассказали хозяину об увиденном. Оставленное на подушке Томми письмо для Уокера сыграло поистине гениальную роль, и Макалистер поздравил себя с удачной выдумкой.
Белл помертвела, не в состоянии выговорить ни слова. Кейси Уокер! Он стоил ей всего, что ей было по-настоящему дорого. С тем же успехом он мог бы пустить в нее пулю. Без Томми для нее нет жизни.
Макалистер понимал, какую тяжкую рану нанес Белл, однако он считал это возмездием за то, что она отняла у него сына и наследника. Если между Белл и Уокером возникло нежное чувство, то его ложь о детективе — достойная месть ублюдку, предавшему его. Белл не оставалось ничего иного, как поверить, что Уокер использовал ее, чтобы добраться до Томми, и это тоже было весьма приятно старому мошеннику. Он, как говорится, подшиб двух птиц одним камнем. Нанес удар и Белл, и Уокеру.
— Я этого так не оставлю, — сказала Белл, когда к ней вернулся дар речи. — Берегитесь, мистер Макалистер. Так или иначе, но я верну себе сына.