– Как ты думаешь, скоро мы попадем в шторм? – спросила Габби, когда Филип провожал ;е в каюту.
– Трудно сказать. В это время года нередко бывают ураганы, и, судя по барометру, буря может начаться уже сегодня.
Доведя до каюты, он оставил ее и поспешил закончить приготовления, необходимые для обеспечения безопасности корабля и экипажа во время бури.
Шквальные ветры швыряли корабль остаток дня и всю ночь. Теперь Габби осознала, каким свирепым может быть море. Не успевала схлынуть одна гигантская волна, как другая накатывалась ей на смену. Габби приходилось все время держаться за края кровати, чтобы не свалиться с нее.
Филип несколько раз заходил в каюту с белым 1 от усталости лицом, в промокшей одежде, несмотря на клеенчатый плащ. В последний раз он увидел, что Габби очень плохо, и подбежал к ней. Очень нежно ; он отвел влажные волосы с ее лба и поцеловал.
– Уже скоро, моя дорогая, – прошептал он, – скоро все кончится. Не бойся, я позабочусь о тебе. – От сильной качки Габби невероятно страдала. У нее начался новый приступ тошноты. Он не отвернулся, когда ее вырвало в ведро, а держал ее, дрожащую от слабости, и успокаивал как мог. Затем он встал и подошел к двери, чтобы уйти.
То, что произошло дальше, Габби помнила смутно. Откуда у нее взялись силы и почему она так поступила, осталось неизвестным. В тот момент, когда Филип открыл дверь каюты, огромная волна накренила корабль до такой степени, что он чуть не перевернулся. На глазах у потрясенной Габби Филип был отброшен от двери на мокрую палубу. Она с ужасом увидела, как бочка с гвоздями сорвалась с крепежных канатов и покатилась в сторону Филиппа. Заметив ее, он попытался встать, но успел подняться только на колени, как бочка навалилась на него и прижала к борту. При следующей волне бочка откатилась в противоположную сторону, а Филип без сознания остался у борта, и первая же волна могла его смыть.
Габби, шатаясь, встала и медленно направилась к двери, повторяя имя Филиппа, как будто не сознавая, что в реве шторма ее все равно не слышно. Бросив взгляд вдоль палубы, она увидела, что никого поблизости нет. Как бы Габби ни ненавидела Филиппа, она не могла допустить, чтобы его смыло за борт. С силой, порожденной страхом, она осторожно покинула каюту и стала медленно продвигаться к Филиппу. Дважды порыв ветра сбивал ее с ног, и ей приходилось ползти, а один раз она уцепилась за сломанную мачту, пока сильный шквал накатил на палубу. Каким-то чудом она добралась до Филиппа, задыхающаяся, но невредимая. Габби побледнела, увидев глубокий порез у него на лбу и застывшую маску бледного лица, и попыталась промокнуть кровь краем своей сорочки. Но мгновенно сообразив, что если они тут останутся, то их смоет в море, Габби стала звать на помощь, но в темноте и в шуме шторма никто их не видел и не слышал. Только Габби могла спасти их обоих.