– Но у меня как раз этих качеств не хватало, – сухо заметила Габби. – Даже святые сестры говорили, что я слишком горда и своевольна. Так почему же ты на мне женился? Наверняка можно было найти женщину более кроткую. И вдобавок такую, за которую тебе не пришлось бы платить, как за меня. Или искусство моего отца убеждать покорило тебя?
– Когда я впервые встретил твоего отца за игорным столом, я понял, что он мот и хвастун. Он много проигрывал и отделывался долговыми расписками, пока кредиторы не начинали настаивать на оплате. Я видел, что у него довольно крупные неприятности. Откуда-то он узнал, что я ищу жену, и подошел ко мне с предложением: у него есть дочь, которая великолепно мне подходит, и, если она мне понравится, можно будет договориться о браке в обмен на оплату его долгов и деньги на поездку его с женой в Италию, где он хотел участвовать в каком-то полоумном плане восстановления Наполеона на престоле. Но, возвращаясь к твоему вопросу, я отвечаю «нет», моя дорогая. Меня не нужно было уговаривать на тебе жениться. Ты, безусловно, не такая жена, которую я искал, но стоило мне вглядеться в глубину твоих фиалковых глаз, как я безнадежно пропал.
– Ты с самого начала обращался со мной с презрением, – напомнила Габби с явным укором.
– Неужели ты не понимаешь, дорогая? – сказал Филип мягко. – У меня не было выбора. Чтобы поддержать свой авторитет, я должен был с самого начала настоять на своем. Я поклялся, что укрощу твое своеволие до того, как мы приедем на Мартинику. Я не мог позволить себе влюбиться после того, что произошло с Сесили. То, что Марсель оказался на «Стремительном», было чертовским невезением, и, когда я заметил ваш взаимный интерес, мне пришлось быть настороже. Но я должен открыться в главном – буквально с первых минут нашей встречи в монастыре, когда ты предстала передо мной в ужасном одеянии и апостольнике, скрывавшем твои великолепные волосы, я твердо знал, что ты должна стать моей. Я... Мне кажется, я любил тебя уже в тот момент, когда ты гордо подняла голову, возражая родителям по поводу нашего брака.
У Габби сердце екнуло в груди. Если бы он раньше сказал ей о своей любви! Если бы она знала, что Филип любит ее, она ни за что не обратилась бы к Робу.
– Не смотри так удивленно, – сказал Филип, заметив ее огорчение. – Когда я считал, что ты умерла, я был в отчаянии. Невыносимо было знать, что ты погибла, считая меня жестоким и бессердечным. Я поклялся, что, если случится чудо и ты вернешься ко мне, я искуплю свою вину перед тобой. Что-то удерживало меня в Новом Орлеане. Я отказывался верить в твою смерть, надеялся, молился, чтоб ты была жива. Мои молитвы были услышаны, потому что я нашел тебя.