– В самом деле! – продолжил Брюс. – Я буду спокоен, если ты поведешь мою машину, а не ту, что взяла напрокат. Громыхать на ней по Хьюстону еще можно, но кто знает, как она поведет себя на автостраде. Это самое малое из того, что я хотел бы для тебя сделать.
– Господи, я так тебе благодарна! – сказала она с нежностью. – Только тебе и могла вчера вечером поплакаться в жилетку.
Брюс мерил шагами кухню, открывая и закрывая шкафчики, пока не нашел то, что искал. Накрыв стол, он подвинул ей тарелку с треугольником пиццы. Из сочных ломтиков помидоров торчали катушечки анчоусов.
– А я был рад, когда ты позвонила. Вчера говорил и сегодня повторяю: мальчишки в его возрасте обожают приключения. Я сам раза три или четыре удирал из дома, когда был пацаном. Сидит сейчас у какого-нибудь приятеля…
Эдэм совсем не такой, подумала Дайана с тоской, и никуда бы не убежал, если бы она не повела себя безответственно, кинувшись в любовь по первому зову сердца. Во-первых, незачем ей было спать с Россом, во-вторых, нужно было поговорить с ним об Эдэме после того, как мальчик поделился с ней своими детскими горестями.
– Уверен, что он сейчас вместе с каким-нибудь закадычным дружком, заметил Брюс.
– А я уверена, что Росс с детективом это тоже предусмотрели, – тихо сказала Дайана, выковыривая из пиццы резко пахнувшие анчоусы.
– Уверена, не уверена… Чего гадать? Съездишь в Ориндж, сама все узнаешь. Я сейчас переведу все твои телефонные звонки на мой номер и предупрежу управляющего, чтобы тот, как только появится Эдэм, сообщил мне. Переговорю со всеми рабочими и служащими внизу, чтобы смотрели в оба. Обещаю не расставаться день и ночь с «уоки-токи», даже когда буду на строительной площадке.
– Брюс, не знаю, как тебя благодарить! – Ее глаза, будто выстланные синим бархатом, светились благодарностью, когда она дотронулась до его руки. Он действительно хотел помочь ей и был именно тем, кто понимал, как важно прийти на помощь в трудную минуту. – Брось! Скажи «да» – и все. – Он сжал ее ладонь.
– Да, – произнесла она чуть слышно, чувствуя, как напряжение, сковывавшее ее, постепенно ослабевает.
Серые глаза Брюса глянули на нее с обожанием.
– Будь я двадцатью годами моложе, брякнулся бы сейчас перед тобой на колени с предложением руки и сердца.
Она выдержала его взгляд, отметив про себя, что он говорит совершенно искренне. Женщины это всегда чувствуют. Вспыхнув, спросила:
– С чего бы это?
Выражение его лица слегка изменилось, потому что волшебство момента исчезло.
– Не могу устоять перед барышнями, объятыми печалью. А вообще-то я всегда любил женщин, которые разрешали мне прийти им на помощь, – нашелся он. Широко улыбнувшись, добавил: – Ты редчайший экземпляр, моя красавица! Твое элегантное «да» просто послало меня в нокдаун.