Когда они сели за кухонный стол, он не мог не заметить, как красиво и вкусно все приготовлено. Двух часов не прошло, а в доме такие разительные перемены, подумал он. Как ему не хватало ее! Какой унылой и безрадостной была его жизнь. И вдруг его пронзила мысль, что все-таки не следовало позволять ей оставаться.
Ужин прошел в молчании, но это была нормальная, дружеская тишина, неловкость первых минут постепенно улетучивалась. Росс на время приглушил свою враждебность к ней и как неизбежную необходимость воспринимал ее присутствие, пока нет Эдэма. Дайана видела, что жаркое ему понравилось, и радовалась. Любит, как она готовит. Вздохнула. Возможно…
Она не могла не думать о том, что ей предстояло провести ночь в доме, где когда-то они с Россом спали вместе, как и положено мужу и жене. И неважно, что он там говорил по поводу их раздельного спанья сегодня, ему это тоже не давало покоя. Время от времени она ловила на себе его взгляды. Он смотрел на нее так, будто вел бой со своими чувствами не на жизнь, а на смерть, сознавая, что проигрывает.
Жарким пламенем полыхали его глаза, а \. ее крови тлел огонек страсти, и только он мог превратить его в пожар. Их взгляды встретились, и она подумала, не о том ли и он размышляет. Ее переполняли странные чувства, она ощущала неловкость оттого, что все врем], молчала, боясь сказать что-нибудь не то и тем самым обнажить перед ним свою уязвимость.
Издав короткий стон, он поднялся из-за стола, чувствуя себя точно школьник, заикающийся и робеющий в присутствии хорошенькой девчушки. В конце концов, она его жена! Ну уж если так получилось, что живут порознь, если он хочет забыть ее, что из этого? Ему скоро сорок. Как говорится, возраст, когда, ложась с кем-нибудь спать, , не задумываются о том, что будет дальше.
Не говоря ни слова, Росс вышел из комнаты. Он просто презирал себя. Хотел ее и знал, что никогда не перестанет ее желать. Она была у него в крови вместе с ее вкусной сладостью, шелковистой плотью, с ее сладчайшим женским ароматом. Он жаждал ее, ибо она была неотделима от него, как лес и лагуна, которые он любил, как его сын Эдэм. Он понял давно, что жить без нее не сможет.
Но все-таки решил попытаться.
Душевная гармония, возникшая между Дайаной и Россом за ужином, оказалась недолгой: он ни с того ни с сего встал и ушел, не сказав ни слова. Дайана едва не плакала от обиды. Продолжая сидеть за кухонным столом, решила, что самое разумное – вовсе не показываться ему на глаза. Какое-то время она разглядывала узор на плетенной из тростника спинке стула, на котором он только что сидел. Потрясающее гостеприимство, подумала она, выходя из-за стола. Если сидеть, тупо уставясь в одну точку, и терзать себя размышлениями об их отношениях, можно сойти с ума, подвела она итог своим раздумьям и решила заняться каким-нибудь делом.