Тон его голоса огорчил ее, потому что она не услышала ни малейшего намека на то, что он любит ее и потому прощает. Собравшись с силами, она попыталась оттолкнуть его. Пришлось пустить в ход кулаки и колени. Но куда там! Он был во много раз сильнее и справился с ее бунтом без особого труда. И когда ей показалось, что еще мгновение, и она потеряет сознание, он убрал руку и лег на спину, потянув ее за собой.
Держа за талию и глядя в широко раскрытые синие глаза, он опустил ее на себя. Жаркая дрожь пробежала по нему, когда он почувствовал ее обволакивающую теплую влажность и, желая насладиться необыкновенной близостью с ней, сжал руками ее бедра с такой силой, чтобы она не могла шевельнуться и спугнуть это сладкое для него мгновение.
Дайана замерла. Какое блаженство, венец их любви, он с ней, он в ней!.. Она глянула на него из-под ресниц, утопив взгляд в бездонной, темной глубине его глаз. Знает ли, чувствует ли он, как страстно она любит его, как желает подчиняться ему, угадывать малейшее его желание? Она не может жить без него. И секс тут ни при чем. С ним. только с ним желает она быть всегда, навеки.
– О-о-о, дорогой мой, Росс… любимый… о-о-о…
Он отвел взгляд от ее лица. Не хотел он, старался не замечать чувств, отразившихся на ее лице. Он лишь утолял свой голод. Она отдавала ему свою любовь, а он брал ее – и все. Длинные пряди ее волос щекотали его, обжигали губы, будто перо сказочной жар-птицы.
Снова и снова выкрикивала она его имя, когда ее охватывало желание броситься в огонь и сгореть заживо. Но он дожидался своего часа, ждал, когда настанет его время, поэтому сдерживал ее порывы. А потом наконец и он вспыхнул и, сгорая, потянул ее за собой в огонь, и оба они яростно пылали до тех пор, пока он не выплеснул струю, погасившую пламень.
Выплеснул он и три заветных слова, так необходимые ей в тихой, спокойной жизни, а не тогда, когда пожар и оба горят в огне.
А потом он лежал рядом с ней, обессиленный, медленно приходя в себя. И когда спустя какое-то время молча взглянул на нее, понял, что выстоял, что ее власть над ним превратилась в пепел.
Дайана лежала неподвижно. Он по-прежнему обнимал ее, но она чувствовала, что слов о любви больше не услышит. Росс молчал. Однако не отводил взгляда от ее прелестного, умиротворенного лица. Он обнял ее за плечи, и она прижалась к нему. Росс смотрел на нее до тех пор, пока она не уснула. Когда ее дыхание стало ровным и спокойным, заснул и он, держа ее в своих объятиях.
Мягкое, золотисто-красноватое утреннее солнце радужными брызгами ворвалось в спальню через высокие узкие окна, осветив яркими бликами старых знакомых – кованую латунную спинку кровати у стены, оклеенной бежевыми полосатыми обоями, старомодное стеганое одеяло и женщину, пытавшуюся спрятаться под ним от бесцеремонного солнца.