Первый помощник капитана по фамилии Крофт, жилистый, угрюмый человек с непроницаемым лицом, казалось, совершенно не замечал этих жестоких забав, в которые втравливали не только Адама, но и других новичков. Иногда, правда, губы его чуть кривились в усмешке: по-видимому, он ничуть не меньше остальных членов экипажа наслаждался этими издевательствами.
Обязанности Адама на корабле оказались тяжелыми и унизительными, как и у всех новичков. Он не спорил, понимая, что такова цена за обучение корабельному делу, но с постоянными насмешками смириться не мог.
Капитана он видел редко. Лишь время от времени на капитанском мостике можно было заметить его внушительную фигуру. С членами экипажа сам он никогда не общался, а хриплым голосом отдавал команды первому и второму помощникам, а уже они передавали их матросам.
Погода стояла отличная, и «Мэри Роуз» на всех парусах неслась к своему первому порту стоянки, где команда рассчитывала пополнить запасы продовольствия и питьевой воды. Адам наивно полагал, что в скором времени ему удастся ступить на берег, однако Джим Хэнке, один из немногих матросов, которые не участвовали в жестоких забавах над новичками, его разочаровал.
– И не надейся, парень. На берег ты не попадешь. Капитан отправит туда только самых верных людей.
Адам удивленно взглянул на него:
– Но почему?
Матрос расхохотался:
– Капитан Бендер боится, что если он отпустит команду на берег, то дальше плыть ему придется одному. Чем дольше мы в море, тем эта мысль вернее. А вот на обратном пути ему будет на это наплевать, особенно когда мы доберемся до родного порта.
Теперь Адам и вовсе ничего не понимал.
– А это еще почему?
– Чем меньше народа, тем больше денег останется у капитана, – хмыкнул Хэнке, но тут же нахмурился. – Это дьявольский корабль, Адам, помяни мое слово. Ты еще проклянешь тот день, когда сюда нанялся.
Итак, первый порт, на который экипаж тоскливо взирал с борта корабля, вскоре остался позади, и «Мэри Роуз» снова вышла в открытое море.
Шли недели, от рассвета до заката наполненные изнуряющим солнцем и непосильным трудом. Несмотря на то, что во время последней стоянки запаслись свежими фруктами и питьевой водой, еда день ото дня становилась все хуже и хуже. В мясе завелись черви, да и солонина с ветчиной протухли и отвратительно воняли. При виде еды, которую им подавали, Адама чуть не выворачивало наизнанку, но голод, постоянно мучивший его, был сильнее.
Вымыться на корабле было негде, да члены команды и не отличались особой чистоплотностью, так что кубрик насквозь пропах тошнотворными, мерзкими запахами людских испарений.