И Марианна с ужасом почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются непрошеные слезы, и отчаянно заморгала. В этот миг Пруденс Котрайт взглянула ей прямо в лицо, и Марианна собрала всю свою силу воли, чтобы стойко выслушать отказ.
– Филип домой пока не приедет, – печально проговорила пожилая дама и перевела взгляд на Адама. – Но когда вы его в последний раз видели, с ним все было хорошо, не так ли?
Адам энергично закивал.
– Да, мадам, особенно принимая во внимание тот факт, что эта юная леди... – взмах руки в сторону Марианны, – спасла ему жизнь. Он просил меня передать вам, мадам, что находится перед ней в неоплатном долгу.
Марианна вспыхнула от смущения и почувствовала непреодолимое желание забраться под стол, покрытый длинной, до пола, скатертью.
Пруденс Котрайт улыбнулась Марианне.
– Да, в своем письме он об этом упоминает. Ты даже не представляешь, моя дорогая, как я тебе благодарна за это, – проговорила она, обращаясь к ней. – Я буду счастлива принять тебя в своем доме. Живи, сколько захочешь. Давненько уже этот старый дом не видел свежих, молодых лиц, не слышал звонких голосов. Кроме того, я чрезвычайно рада, что мне представляется возможность попрактиковаться в своем ремесле. Я учительница, моя дорогая, то есть когда-то была ею, – пояснила она, заметив недоуменный взгляд Марианны. – Филип значит для меня в этой жизни очень много, поскольку он мой единственный оставшийся в живых родственник, единственное, что осталось мне после смерти моего дорогого брата и его милой жены.
Пруденс замолчала и горестно отвернулась к окну. Когда она решила для себя, что примет эту девочку в своем доме, она вдруг совершенно успокоилась и даже обрадовалась. Однако как только слова были произнесены, недобрые предчувствия снова принялись терзать ее душу. То, что эта девушка дикое, чуть ли не первобытное существо, видно невооруженным глазом. А вот какой у нее характер? Привычки? Что, если она начнет красть? Или дерзить соседям? Пруденс отчаянно нуждалась в физической помощи, поскольку ее артрит разыгрывался временами до такой степени, что ей оказывалось не под силу выполнить даже самую простую работу. Но согласится ли эта девочка ей помогать? Захочет ли учиться?
Она встретилась взглядом с черными глазами Марианны и уже не смогла отвернуться. В них читались такой ум и такая сила воли, которые никак не вязались со стареньким платьем и чумазым лицом. И сердце Пруденс рванулось навстречу этому дикому ребенку. Да, она поможет ей начать новую жизнь. Просто обязана это сделать!
И она поднялась улыбаясь: