Внезапно в дверь резко постучали. Мухли кивнул человеку, который сидел рядом с Эммой, и тот сразу же зажал рот девушки своей жесткой грязной рукой. Тюремщик открыл дверь, и в помещение вошли двое.
Один из них был Кавир, другой — граф Видал Чезаре. Держался он спокойно и уверенно.
Эмма беспокойно зашевелилась, желая привлечь его внимание.
Граф Чезаре обвел глазами помещение, останавливая свой взгляд на высокой массивной фигуре Мухли и других мужчинах за столом, на Эмме, пытавшейся избавиться от руки своего тюремщика.
Затем граф решительно пересек комнату и подошел к Сиди Бен Мухли.
— Наконец-то мы встретились… Я имею честь видеть господина Сиди Хассан Бен Мухли? Не так ли?
Мухли сверкнул глазами:
— Вы не ошиблись. И вы ведете себя довольно хладнокровно, хотя некоторые считают ваше положение совершенно безнадежным.
— Безнадежным? — Граф пожал плечами. — А я думаю совсем иначе.
— В вашей самоуверенности нет убедительности, — заметил Мухли, усаживаясь на стул. Чезаре сощурился:
— Я пришел освободить эту девушку. Мне кажется, что наши отношения таковы, что у нас нет причин не доставить друг другу удовольствие.
— Знаете, синьор граф, — вкрадчивым тоном заметил Мухли, — уже одно ваше появление здесь доставляет мне удовольствие. Мухли щелкнул пальцами: — Не хотите ли выпить? — спросил он.
— Спасибо, как-нибудь в другой раз.
Граф Чезаре сунул руку в карман, но в тот же момент почувствовал, как в спину ему уперся ствол какого-то оружия.
Люди Мухли грубо обыскали графа и с торжествующим видом достали у него из кармана пистолет.
— Значит, вы полезли в свой карман для того, чтобы достать пистолет, — ухмыляясь, спросил Мухли.
Чезаре невесело усмехнулся:
— Нет, я хотел достать только это. — И он положил на стол перед Мухли льняной мешочек.
Мухли открыл его, внимательно осмотрел содержимое и нахмурился.
— Гашиш, — медленно проговорил он и снова завязал мешочек. — Спасибо, граф Чезаре. Это действительно увеличивает мой долг вам. К несчастью, вы озаботились этим слишком поздно. Но ваше присутствие здесь меня удовлетворяет. Мои дела в Венеции закончились или закончатся сразу же, как только вы и ваша маленькая соучастница отбудете отсюда.
Выражение лица графа оставалось невозмутимым. Мухли засмеялся и велел тюремщику Эммы освободить девушку.
— Видите ли, синьор граф, — сказал Мухли. — Я знаю о вас все. Абсолютно все!
Эмма с отчаянием посмотрела на Чезаре и заметила, что выражение его лица перестало быть столь безразличным.
— Может быть, вам показалось, что я вел себя не слишком умно, — медленно проговорил граф. Мухли недовольно улыбнулся. — Может быть…