Джемайна заметила, что он слегка смутился и отвел взгляд. К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет!
Три дня спустя в газете «Филадельфия леджер» появилась статья Оуэна Тэзди. Она касалась Лестера Гилроя. Осторожно избегая клеветнических измышлений, автор подробно описывал прошлое Гилроя и его деятельность в Нью-Йорке, а также намекал на возможность того, что он собирается открыть фабрику в Филадельфии.
Гилрой читал статью с нарастающим гневом в номере отеля. После этого он долго ходил по комнате, размышляя, что делать дальше. Газетные статьи такого рода публиковались о нем и раньше, но он только смеялся над ними. Но сейчас другой случай. Прошлые статьи касались уже открытых и преуспевающих фабрик, в то время как эта говорила о его планах. Он мог бы открыть фабрику, и ничто не помешало бы ему. Однако эта публикация создает неблагоприятный климат.
Он резко смял газету и бросил ее в угол комнаты. Черт с ней, с Филадельфией! Ему не нужны проблемы.
Есть и другие города, где он сможет устроиться, в которых будут рады открытию фабрики. К счастью, он еще не подписал договор об аренде здания, так что его потери ограничились только счетом за гостиницу и дорожными расходами.
Он решил запомнить этих двоих, причинивших ему неприятности. Репортера Оуэна Тэзди и эту женщину… как ее имя? Кажется, Джемайна Бенедикт. Гилрой никогда не забывал и не прощал тех, кто пренебрегал им или препятствовал ему.
Он запомнит эти два имени, и, если кто-либо из этих людей снова встанет на его пути и ему представится возможность отомстить, он непременно сделает это.
Во время обеденного перерыва Джемайна и Клара решили немного прогуляться по Честнат-стрит, болтая и заглядывая в магазины. Часть Честнат-стрит, между Четвертой и Десятой улицами, считалась центром, который многие называли филадельфийским Бродвеем. Редактор отдела мод «Гоудиз ледиз бук» однажды назвал Честнат-стрит улицей, где господствуют новейшие моды, безрассудство, удовольствия и бизнес.
За время своей недолгой работы в «Бук» Джемайна научилась хорошо разбираться в моде. Сегодня на ней были элегантное муаровое платье серовато-жемчужного цвета, изящные башмачки и лайковые перчатки. В руках она держала белый зонтик от солнца. Стоял жаркий день, и на узких улочках, ограниченных кирпичными стенами домов, было особенно душно.
Клара тоже была хорошо одета, хотя и не так модно. Еще раньше она говорила Джемайне:
– Я не забочусь об одежде больше, чем того требуют приличия. Я должна поддерживать больную мать, а врачи стоят – просто ужас! Кроме того, если мне когда-нибудь удастся привлечь поклонника, пусть это будет благодаря внутреннему содержанию, а не мишуре, которую я ношу.