— Именно этого я от вас и жду. Уезжайте и оставьте все это кровопролитие позади. Я хочу, чтобы вы поехали со мной и начали новую жизнь со своими сестрами. Эти милые барышни не заслуживают того, чтобы потерять еще одного члена семьи — им нужна ваша любовь, ваша помощь, без которой они не справятся с той болью, которую им пришлось пережить.
Жаклин не понравилось упоминание о сестрах.
— Девочки прекрасно проживут и без меня, — сказала она. — Сэр Эдвард и его жена были друзьями моих родителей, и я уверена, что они смогут позаботиться о Сюзанне и Серафине.
— Ну разумеется. — Он кивнул. — А вы знаете, что Серафина не разговаривает вот уже три месяца?
Жаклин вздрогнула — именно три месяца назад ей пришлось написать сестрам о смерти отца.
— Нет, — прошептала она. — Я об этом в первый раз слышу.
— После того, как пришло известие, что ее отец мертв, девочка проплакала три дня напролет. Никто не мог заставить ее выйти из комнаты; Сюзанна и леди Харрингтон провели возле нее многие часы, пытаясь успокоить. С тех пор она не произнесла ни слова.
— Мне об этом не писали, — едва слышно проговорила Жаклин.
— Ваш долг — вернуться к сестрам, — мягко произнес Жюльен. — Поэтому успокойтесь и собирайтесь в Англию. — Еще раз взглянув на нее, он вышел из комнаты.
Жаклин безучастно кивнула и без сил опустилась в кресло. Так она просидела довольно долго. Отец и брат мертвы. Сестры переживают тяжелейшую душевную травму. Замок и все деньги отобраны. Мир, в котором она жила, рухнул и уже никогда не будет таким, как прежде.
Однако в конце концов отчаяние подхлестнуло ее ненависть, и мысль об отмщении стала еще сильнее.
Гражданин Жюльен медленно шел по улице, как и подобает старику. Конечно, он мог бы нанять экипаж, но это неизбежно привлекло бы ненужное внимание — теперь, после революции, спокойно пользоваться экипажами могли только представители Революционного правительства. Даже те, у кого были деньги, купили себе туфли на низком каблуке и ходили пешком, чтобы не вызывать раздражения у простого народа, который постоянно голодал.
Люди смотрели на Жюльена с праздным любопытством. После дерзкого побега из Консьержери власти везде разослали описания старика и подростка, за поимку которых обещали большую награду. Подумав о том, сколько стариков и юнцов будет схвачено и допрошено, а возможно, и посажено в тюрьму, он только покачал головой и продолжал идти по извилистым улицам, перебирая в уме все детали своего плана. Риск был огромен, особенно учитывая темперамент мадемуазель де Ламбер; оставалось только надеяться, что он смог убедить ее уехать с ним. Бушевавшие в ее душе боль и гнев представлялись ему далеко не лучшим сочетанием.