Слова Патрика были не просто справедливыми — он говорил горькую правду, и гнев Шарлотты частично стих.
— Те, кого я люблю — мой отец, мачеха, сестра и братья, мои тетя и дядя, кузены и друзья, — они не только примут меня, но и будут очень рады увидеть меня дома!
Он нежно обнял ее, прижав к своей груди, и она услышала, как бьется его сердце.
— Конечно, они примут вас, — согласился он, — конечно. А теперь разрешите принести вам что-нибудь поесть.
Как только Патрик покинул каюту, Шарлотта бросилась к иллюминатору в поисках какого-нибудь пути для побега, но видела перед собой только песок, море, дворец и безжалостную белую, как сахар, пустыню.
Спохватившись, она ухитрилась закрыть стулом дверь и быстро осмотрелась в поисках ночного горшка. Не найдя его, она наконец смущенно присела над урной для окурков.
Не успела они спрятать урну и убрать стул от двери, как вернулся Патрик. Она подошла к умывальнику и стала мыть руки.
Он поставил поднос на столик. На подносе была тарелка с кашей, хлеб с маслом, джем и чашка кофе. Вымыв как следует руки. Шарлотта набросилась на еду.
— Мне бы хотелось выйти на палубу прогуляться, — сказала она.
Раз уж попала на корабль, рассудила она, то нужно воспользоваться этим обстоятельством и увидеть как можно больше.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил Патрик, занятый просмотром вахтенного журнала, взятого с полки. — Нас ожидают во дворце, богиня, а мой друг султан не будет миндальничать с теми, кто разочарует его, не приняв приглашения.
Шарлотта сразу потеряла аппетит. Патрик хорошо относился к ней, если не считать легкого поддразнивания, и она старалась не придавать этому значения. Теперь подозрения охватили ее с удвоенной силой.
— Разочарует? — переспросила она вдруг изменившимся голосом.
Патрик оторвался от вахтенного журнала, задумчиво нахмурился и снова вернулся к страницам журнала.
— Халиф, пожалуй, даже слишком общительный человек, — сообщил он.
Шарлотта проглотила подступивший к горлу комок и отодвинула недоеденный завтрак. Она посмотрела на свои брюки и рубашку, и в ней проснулась отчаянная надежда.
— У меня нет подобающей одежды, чтобы идти на прием, особенно если хозяин — сутан.
Патрик закрыл вахтенный журнал и поставил его в щель между книгами на одной из полок.
— Не беспокойтесь, — сказал он, — во дворце полно женщин. Они снабдят вас чем-нибудь подобающим. — С этими словами он направился к двери.
— Подождите! — выпалила Шарлотта. Он слегка повернулся и посмотрел на нее.
— Да?
— Я не хоту попасть в гарем ни к султану, ни к кому бы то ни было вообще.