Когда Эмма вошла в дом, Дейзи энергично убирала прихожую.
— Давно пора было прийти, — проворчала она. — Суп совсем остыл.
Эмма улыбнулась, поблагодарила Дейзи и поднялась по лестнице. У двери в комнату для гостей она остановилась и постучала.
— Входите, — грубо крикнул он, явно в настроении, не лучшем, чем у Дейзи. Эмма открыла дверь и вошла.
— Я принесла вам кое-какую одежду, — весело сказала она. — Надеюсь, что она подойдет.
Измученное небритое лицо Стивена показывало, как ему было плохо лежать одному, мучаясь от беспомощности и боли. В комнате чувствовалось напряжение, как будто паводок собирался с силами, чтобы разрушить дамбу.
— В куртке есть немного денег, — сказал он, беспокойно ворочаясь в постели.
Она подвинула кресло, в котором сидела накануне ночью, и опустилась в него с пакетом на коленях.
— Мы потом разберемся. Как вы себя чувствуете?
— Как в аду, — ответил он, уставившись в потолок и барабаня пальцами по забинтованной груди. У него были изящные руки, несмотря на загар и мозоли, но они были также и беспощадными, напомнила себе Эмма. Стивен почти наверняка вооруженный бандит, а такие мужчины не обременяют себя муками совести.
— Вы голодны?
— Нет, — отрезал он. — Эта старая ведьма, которую вы зовете поварихой, уже влила в мою глотку две тарелки супа.
Эмма улыбнулась, представив эту картину.
— Мне следовало предупредить вас, что нельзя сердить Дейзи. Она женщина с характером.
Стивен был вынужден рассмеяться, хотя и сердито. Он сложил забинтованные руки на груди и осматривал ее простое платье с выражением, близким к осуждению.
— Какого черта вы так одеваетесь, — проскрипел он, — когда вы самая красивая женщина на всей территории?
Щеки Эммы вспыхнули. Она начала было возражать, потом смущенно смолкла. Был ли вопрос Стивена комплиментом или оскорблением?
— Что плохого в моем платье? — спокойно спросила она, совладав с волнением.
— Оно некрасиво и для жены миссионера, — ответил Стивен. Несмотря на обидные слова, Эмма увидела в его глазах доброту и искреннее недоумение.
Ей ужасно хотелось, чтобы Стивен считал ее привлекательной, и понимание этого удивило и пристыдило ее. Ведь она собирается выйти замуж за Фултона, а к его мнению она редко прислушивалась. Нечастые для нее слезы закапали с ресниц.
— Что за черт, — пробормотал Стивен, — я не хотел, чтобы вы плакали.
Эмма вытащила из манжеты кружевной платочек и вытерла глаза с достоинством, на какое только была способна.
— Мне хочется, чтобы вы не ругались.
Он тяжело вздохнул.
— Простите, Эмма. Просто такая женщина, как вы, ну, вам следует одеваться в шелк и атлас, с кружевными оборками здесь и здесь. И, может быть, немного открыть грудь. — Он прищурился на миг, словно представляя эту перемену. — Да, у вас очень красивая грудь.