Эмма пошла в глубь дома.
— Дейзи собрала для нас огромную корзину.
— У нас будет полно еды, дорогая, потому что я только что заказал корзину в гостинице.
Эмма обернулась и удивленно посмотрела на него.
— Но о еде всегда беспокоится леди.
— Это не кажется справедливым, если учесть, что приглашал джентльмен, — ответил Стивен лукавым шепотом.
Когда они вошли, Дейзи еще суетилась на кухне и, увидев Стивена, погрозила ему деревянной ложкой.
— Я вырастила это дитя хорошей девочкой, — предупредила она. — Не испорть ее, слышишь?
Стивен сдержал улыбку.
— Да, мэм, — сказал он.
Эмма потянулась за корзиной, но рука Стивена поймала ее и на миг задержала в своей.
— Нам это не понадобится, — вежливо сказал он. Потом, чтобы не обидеть Дейзи, пояснил:
— У меня корзина из гостиницы.
К удивлению Эммы, гладкое, ослепительно черное лицо Дейзи расплылось в улыбке.
— Тогда я отдам эту еду преподобному Гессу. Этот парень всегда голоден.
Эмма не возражала. В этот солнечный день в начале мая меньше всего ее голова была занята едой, и она бы не отказала пастору ни в чем. Нервно укутавшись в кремовую шаль, которую она связала прошлой зимой, девушка заметила:
— Кажется, пора заканчивать собираться. Стивен тихо засмеялся и, положив руку ей на талию, повел Эмму к выходу. Однако улыбался он только Дейзи.
— Смотри, не чересчур кокетничай с его преподобием, — предупредил он.
Повариха громко фыркнула и крикнула:
— Убирайся-ка из моего дома, Джонни-разбойник.
Стивен улыбался, закрывая дверь и ведя Эмму вниз по ступенькам с крыльца и по дорожке к калитке. В прозрачной тени высоких кленов ожидал кабриолет, несомненно взятый напрокат или одолженный у Большого Джона Ленагана. Эмма бросила на него помрачневший взгляд, когда он открывал перед ней калитку.
— Ясно, что Дейзи никогда не сможет устоять перед льстивым негодяем, — заметила она.
Стивен обнял Эмму за талию и не слишком нежно поднял на кожаное сиденье экипажа.
— Если вы так думаете обо мне, — требовательно спросил он, сдвигая назад шляпу и глядя на нее, — зачем же вы отправляетесь со мной на пикник?
Эмме доставило величайший восторг, что она сумела уязвить его непомерную гордость.
— Вы очень хорошо знаете зачем, — ответила она тем же высокомерным тоном, каким разговаривала в школе, когда другие дети издевались над ней из-за того, как Хлоя зарабатывала себе на жизнь. — Я выполняю условия нашего договора. Я буду питать к вам отвращение и, когда кончится пикник, и вы уедете из этого города навсегда, как обещали.
Его ухмылка просто бесила ее.
— Или, — парировал он, — вы кончите тем, что будете просить меня остаться. В самом деле, мисс Эмма, я думаю, что вы будете очень мило просить.