Спокойная уверенность этого замечания заставила Эмму бросить вызов.
— А что, если к тому времени я выйду за кого-нибудь замуж?
— Ты этого не сделаешь, — ответил он абсолютно уверенно и спустил ее платье с плеч, пока не обнажились упругие возбужденные груди. Стивен ласкал каждый сосок, пока он не становился твердым и торчащим, потом немного пососал их и натянул платье. — Ты подождешь.
Щеки Эммы стали пунцовыми, и, просто чтобы чем-то заняться, она стала собирать еду и укладывать ее назад в корзину. Огромным усилием воли она заставила себя перестать думать о наслаждении, которого жаждало ее тело, и спросила:
— Кто это преследует тебя, Стивен? Кто хочет убить тебя?
— Это не важно, — ответил он, глядя на нее и испытывая такую радость от каждого ее движения, что ему не хотелось громко говорить.
— Я имею право знать, — сказала она, хотя и понимала, что не имеет никаких прав, когда дело касается этого человека. Она была рабыней в его королевстве, предназначенной выполнять его волю. Он только что владел ею на поле маргариток и заставлял при этом кричать, как дикое создание джунглей.
Стивен вздохнул.
— Когда-нибудь я расскажу тебе. Но сейчас не время.
Эмме пришлось удовлетвориться этим, и это мучило. Она хлопнула крышкой корзины и резко сказала:
— Так я, возможно, общаюсь с преступником!
Он засмеялся.
— Это то, что вы делали, мисс Эмма? Общались?
Если бы она могла вызвать джина и высказать одно желание, то она пожелала бы власти, способной покорить Стивена ее воле так же, как он подчинял ее своей.
Какая-то пролетающая фея, должно быть, исполнила свой каприз, потому что она неожиданно вспомнила секрет, который ей раскрыла Келли, когда они говорили о том, что любят мужчины.
А час — это очень много времени.
В корзине был кувшин с водой, и Эмма достала его. Стивен нахмурился в недоумении, когда она повернулась к нему и опустила вверх платья. Она провела по его губам напряженными розовыми сосками, он сопротивлялся, сколько мог, но, застонав, поймал сосок ртом.
Он откинулся назад на одеяло, и Эмма, нащупав пряжку портупеи, ловко расстегнула ее. Освободившись от револьвера, она расстегнула пуговицы на брюках. Он схватил было ее за руку, но потом его пальцы ослабли, и он сильнее приник к ее груди.
Она коснулась символа его мужественности, освободила его и ласкала до тех пор, пока он не встал гордо и твердо у нее в руке. Когда она поняла, что Стивен уже не сможет остановиться, она спустила его брюки на бедра.
Прохладной водой из кувшина клетчатой салфеткой она с наслаждением нежно вымыла его. Стивен терпел, но хрипло вскрикнул, когда, наконец, ее губы охватили его.