– У вас есть сухая одежда? – спросил он.
– Е-есть... В в-вещевом м-мешке... – дрожащими от холода губами проговорила Онести.
Она с трудом произносила слова.
Джесс исчез за деревьями и через несколько минут вернулся с ее саквояжем. Вывалив содержимое на землю, он спросил, отведя взгляд:
– Вы сами сможете переодеться или мне вам помочь?
– Думаю, что смогу сама.
Джесс заметил, что зубы Онести перестали отбивать дробь, а губы подобрались и сжались. Он понял, что она постепенно приходит в себя, чего не мог сказать о себе самом. А потому вновь исчез за деревьями.
Вытащив из своего рюкзака кофейник, Джесс спустился к реке, зачерпнул чистой воды и вернулся к месту, где оставил спутницу. Но там ее не было. Зато сквозь кусты просвечивал огонек, а над ними поднимался голубой дым. Джесс понял, что Онести разожгла костер.
Она сидела у огня, вытянув руки и грея озябшие ладони.
– Итак, я уже вторично обязана вам жизнью! – обернулась она, заслышав шаги Джесса.
– Черт возьми, но что вы делали у реки? – с раздражением спросил он.
– Что я делала? Пыталась перебраться на противоположный берег. Я заметила там какой-то блеск и подумала, что это могло быть припрятанное кем-нибудь золото.
– Полагаю, что здесь нет никакого золота. В этих песках может блестеть только пирит, который действительно нередко принимают за драгоценный металл.
– Я это поняла, дойдя до середины реки.
– Мы останемся тут до конца дня. Надо отдохнуть самим, да и лошадям – тоже.
– Это невозможно, Джесс! Что, если те двое уже напали на наш след?
Проклятие! Как он мог об этом забыть?! Ведь совершенно очевидно, что за это время братья Трит успели освободиться от веревок, которыми он их привязал к деревьям! И хотя оба, наверное, слишком устали, чтобы сразу броситься в погоню за беглянкой, немалая доля правды в словах Онести все же была.
Так что наиболее разумным решением сейчас было бы не тратить попусту время, а седлать лошадей и как можно быстрее двигаться дальше.
– Вы уверены, что сможете продолжать путь? – спросил он.
– Уверена...
Ла-Вета был одним из небольших городков, примостившихся на склонах гор. В нем останавливались железнодорожные специалисты и рабочие. Выстроенные из местного дерева и добываемого здесь же камня дома возвышались на фоне высоких сосен и устремленных в небеса горных вершин.
На карте Онести этого городка не было. Но именно здесь им предстояло пополнить запасы продуктов, продать мула и купить для Онести приличную лошадь. А главное – дать передохнуть своим разнывшимся от долгой дороги костям.
Сравнивая Ла-Вету с Ласт-Хоупом, Онести не могла не отметить, что улицы этого города были более оживленными, а лица жителей – гораздо более приветливыми и жизнерадостными. Многие из них эмигрировали из азиатских или африканских стран и работали на железной дороге. Онести обратила внимание, что около витрин и открытых дверей многочисленных небольших магазинчиков то и дело останавливались хорошо одетые женщины. Сделав или не сделав покупки, они спускались вниз по улице, ведущей к центру города. Ей сразу же стало неудобно за свою давно не стиранную, смятую одежду. Кроме того, Онести и сама чувствовала, что от нее пахнет потом, лошадью и вообще немытым телом. Лицо же потеряло свой обычный благородно-бледный цвет и стало бронзовым.