Все цифры междугороднего номера, набранные Пугалом, светились на табло современного таксофона зеленоватым светом – как на экране сотового телефона. Потом они вновь сменились на начальные – стоимость карты, но Араба это уже мало интересовало.
Едва цифры поменялись, Пугало с остервенением ткнул в клавишу «ответ». Из кабинки донесся его приглушенный голос:
– Хачирова позовите к телефону... Тогда Чистякова... Скажи, что Николай... А, это ты, Леха... Не узнал. Я думал, ты с подругой развлекаешься... А, ты с ней... Тогда другое дело... А где Руслан?.. Короче, скажи ему, что ОН не пришел на «стрелку»...
Дальше задерживаться Радзянский не стал – он услышал достаточно. Направляясь к машине, он хмурил лоб: Руслан Хачиров... Это имя было ему незнакомо. Так же как не был знаком человек по имени Леша Чистяков, с которым говорил Николай Пугало. Зато теперь Араб знал по именам трех человек.
Усевшись за руль, он отъехал вперед на полсотни метров и записал на пачке сигарет номер телефона Руслана Хачирова. Теперь осталось выяснить адрес Пугала – судя по номеру на его машине, он местный, если не взял автомобиль у кого-то из своих знакомых, – и пообщаться с ним.
К этому времени Радзянский немного уравнял шансы. Его оппоненты знали о нем достаточно, чтобы вызвать оправданное беспокойство. Теперь он знает имя и, как хотелось ему думать, заказчика. Пешка ли Руслан Хачиров, как и Николай, выяснится после общения с обоими. Но вначале он встретится с Пугалом.
Спустя десять минут езды по городу Пугало привел Араба к подъезду своего дома. В том, что парень живет один, Радзянский убедился чуть позже.
Он сделал еще пару звонков Борису Левину, но партнер снова не ответил.
Таких специалистов, как Лев Платонович Радзянский, раньше называли планировщиками. До 1993 года Радзянский входил в состав спецгруппы Комитета госбезопасности с тревожным названием «Набат». Сто двадцать бойцов этого отряда, схожего с «Альфой», практически все пятнадцать лет своего существования находились либо в загранкомандировках, либо продолжали совершенствоваться в учебно-тренировочных лагерях.
Радзянский вошел в состав «Набата» довольно поздно как по годам – ему в ту пору уже стукнуло двадцать девять, – так и по профессиональным соображениям. После окончания МГИМО ему предложили поработать в разведке, и он, побывав на Кузнецком Мосту (приемная КГБ), дал согласие, казалось, его ждет будущее, которым он грезил наяву. Лев окончил спецкурсы, дождался вакансии и отбыл на оперативную работу в советское посольство в Каире под прикрытием вице-консула. Две вербовки за три года службы, масса впечатлений о стране и немного неудовлетворенности работой разведчика – с таким багажом в 1980 году Лев Радзянский вернулся на родину. Его уже встречали у стойки таможенного контроля, через которую беспрепятственно проходят пассажиры с дипломатическим статусом, довезли до дома на служебной «Волге» и сказали, что на завтра ему заказали пропуск в штаб-квартиру внешней разведки.