Я сидела под балдахином герцога вместе с его домочадцами и ближайшей свитой. Злилась на себя, потому что не сумела придумать, как избежать этого спектакля. Не устраивать, в самом деле, кровавый праздник, на котором все рыцари перебьют друг друга!
Участники турнира по очереди подъезжали к палатке, снимали шлемы и приветствовали меня. Я кивала с отсутствующим видом, словно они были работниками, которые пришли наниматься на место, которого не существует.
— Судьба прелестнейшей и богатейшей из ваших подданных, монсеньор, отдана на волю слепому случаю, — сказал задумчиво Коммин.
— Заткнись! — огрызнулся герцог.
В глубине души он каялся в своем опрометчивом решении. То ли моя бомбардировка его сознания не полностью пропала, то ли пришла в голову простая мысль: а если победит не фаворит? Наломал дров, а раскаиваться не обучен! Чертово его величество!
В этот момент Карл посмотрел на меня и радостно засмеялся. С моего «лица маской сползала равнодушная отрешенность. Перед палаткой гарцевал на лошади Избранник.
— Разве я не говорил, что он хорош собой? — прошептал довольный герцог мне на ухо. — Вижу, он поразил твое сердце с первого взгляда.
«Взгляд далеко не первый, — мысленно ответила я. — Когда-то я знала каждую черточку на его лице и каждую родинку на теле. Вот, значит, как быть Избранником. Он — один».
Когда-то московская соседка Елена Петровна, вручившая мне ключ от квартиры «тетушки» и потому считавшая себя едва ли не свахой на нашей свадьбе, сказала: «Суженого и на коне не объедешь». Я вспомнила эти слова, глядя на гарцующего, мальчишески самодовольного Избранника. Вот он на коне — почти буквальное воплощение пословицы, утверждающей, что невеста и жених предназначены друг для друга, что от судьбы не уйдешь. Может, я даром потратила время, не штудируя сборник пословиц и поговорок? Они и есть Книга Откровений?
Рыцари дрались упорно и с азартом. Сначала их подогревала мысль о моем богатстве, а потом захватил дух состязания.
— Скажи им сейчас, что приз — рука не графини, а посудомойки с барской кухни, все равно не остановятся, — проговорил шут странным для него печальным голосом.
С шутом я, очевидно, дала промашку. Не увидела, что за отвратительной внешностью горбуна скрывается ранимая душа. За его выпадами в мой адрес — трагическая влюбленность. Завязала дружбу с Коммином, потому что читала о нем через четыре столетия, а о шуте встречала только упоминания. Но теперь я легко видела, что творится в их сознании. Филипп де Коммин жалел меня самую чуточку, больше развлекался. А шут был готов отдать за меня жизнь! Не просто отдать, а по капле расстаться с ней в самых страшных пытках! Бедный, бедный шут! Я даже не знаю твоего имени. И нет в моих чувствах уголка для тебя. Какие уголки, когда на поле Избранник?