– Ещё не знаю… – Дима тяжело вздохнул.
– Что значит, «не знаю»? – отец насторожился. – Друг мой, а всё ли ты мне сказал?
– Всё.
– Тогда пей кофе и иди, ложись. Завтра утром заедем к ней в больницу, привезем ей апельсинов и попрощаемся. После обеда я встречусь с её мамашей и отдам ей деньги. Думаю, все будут довольны.
Хлопнула входная дверь. Это пришел Коля. Он разделся и зашел на кухню. Увидев озабоченных чем-то отца и Диму он спросил:
– Что у нас плохого?
– Кажется, ничего страшного, – отец натянуто улыбнулся.
– Кажется, я свободен, – медленно произнес Дима.
– Так радоваться нужно.
– Коленька, освобождению сопутствовали несколько неприятные обстоятельства.
– Димыч, смотри на вещи проще. Главное – ты свободен!
– Да, конечно…
– Так, хлопцы, шли б вы спать, – Максим Исмаилович посмотрел на часы. – Я тоже пойду и попробую выспаться. Спокойной ночи.
Максим Исмаилович и Вера Федоровна, как обычно, встали раньше, чем сыновья. До появления на кухне младшего поколения было время спокойно обсудить все вечерние события. Они разговаривали довольно тихо. Большой радости происшедшее ни у кого не вызывало, но всё-таки давало возможность получить свободу.
– Как это бы ужасно это не звучало, – вздохнула Вера Федоровна, – но я тоже почти рада… Мне жаль эту девочку и совершенно не жаль её мать. А больше всех мне жаль Диму. Но мне почему-то кажется, что всё это бесследно для него не пройдет. Он ещё не успел отойти от потрясения, потеряв Лесеньку…
– Тише, Димка идет, – шепнул Максим Исмаилович.
Мимо кухни проел Дима. Он на ходу поздоровался с родителями. Лицо его было ещё более бледным и осунувшимся, чем накануне вечером. Выглядел он ужасно. Родители переглянулись.
– Что с ним? – шепотом спросила Вера Федоровна. – Ты обратил внимание, как он выглядит?
– Не знаю… – тоже шепотом ответил Максим Исмаилович. – Что-то не то. Вчера вечером он получше выглядел.
– О чем шепчетесь? – спросил входящий в кухню Коля. – Доброе утро.
– Доброе утро, сынок, – поприветствовала его Вера Федоровна.
– Па, а что всё-таки вчера с Димкой случилось? – спросил Коля.
– В каком смысле? – Максим Исмаилович с тревогой посмотрел на него.
– Да он полночи во сне орать начинал, а потом просто не спал. Я встал, зашел к нему, а он сидит, за голову схватился. Ничего у него не смог выспросить. Только просит его оставить в покое и одно твердит: «Это я во всем был виноват, сам и разбираться буду».
– Максим, может быть, он не всё рассказал? – Вера Федоровна вопросительно посмотрела мужа.
– Говорит, что всё. Сейчас сюда придет, узнаем, что случилось.