– А какие у нас отношения? – прошептал он ей в губы. – Мы партнеры? Враги? Друзья?
– Я... мы... – Она замолчала, ощутив его бедра рядом со своими.
– Может, пора разобраться... Неожиданно он страстно приник к губам Ани.
Она уперлась в его плечи.
– Перестань... нельзя, – произнесла она, задыхаясь.
В какой-то момент она испугалась, что Скотт ее не послушает, но он со стоном скатился с нее. Аня села, дрожащими руками поправляя платье и растрепавшиеся волосы.
– Почему бы тебе их не распустить? – Скотт открыл глаза и со спокойным любопытством наблюдал за ней. – К чему длинные волосы, если не распускать их?
– Так менее жарко, – объяснила она.
– Ты хочешь сказать «по-учительски». Если надеешься отбить у меня желание, то ошибаешься. Или, может быть, пытаешься напомнить мне о моей слабости к школьным учительницам?
От лукавого намека на мать Петры Аня покраснела.
– Ты уже не кажешься мне холодной. Ты очень страстная женщина.
– Не нужно было приставать ко мне...
– Почему? – Он приподнялся, опершись на руки. – Мы оба получили от этого удовольствие, разве не так? Что плохого в том, что взрослые люди немного пошалят?
– Тут повсюду подростки, – возразила Аня. – Что скажут их родители, если они придут домой и расскажут, что видели нас... что мы...
– Тогда не надо было отвечать на поцелуй с таким жаром, – возразил Скотт.
– Я... ты застал меня врасплох.
Он весело воскликнул:
– Понятно, значит, когда ты готова к поцелую, то не отвечаешь на него. Ваши свидания, видно, жутко разочаровывают беднягу Марка.
Вот бы он посмеялся, если бы знал, что они довольствуются лишь легким похлопыванием по щеке!
– С чего это ты решил, что он не способен захватить женщину врасплох?
Скотт криво усмехнулся.
– Он – типичный бойскаут: непременно предупредит об этом. Держу пари, что Рэнсом в каждой женщине готов признать леди.
– Меж тем как ты...
– Готов видеть в каждой леди ловушку, – произнес он все тем же провокационным тоном.
– И тебя еще удивляет, что твоя дочь занимается эпатажем? – фыркнула она, в очередной раз пытаясь собрать книги. – Надеюсь, хотя бы свою мать ты считаешь леди?
Однако ее удар не попал в цель.
– Мама бы расхохоталась, если бы я ее так назвал, – сказал он. – Она была официанткой в баре – прямодушная и жизнерадостная, вечно готовая видеть в жизни и людях только хорошее. Мы жили в довольно опасном районе Западного Окленда, и она допоздна работала в баре, но у нее всегда находился повод посмеяться. Она вырастила нас грубоватыми, но честными.
Так вот откуда у него это обостренное чувство справедливости и готовность защищать обездоленных, браться за дела, которые другие адвокаты считают проигранными.