Поэтому Ворланд стал его инструктором иного рода. В своих космических сапогах он прятал узкий нож, который теперь носил постоянно. Хотя их помещение для занятий было очень узким и небольшим, Фарри учился, как его надо бросать. Вдобавок ко всему, он, как всегда, внимательно слушал Ворланда, получая от инструктора всяческую полезную информацию, которая могла исходить только от вольного торговца, знакомого с множеством различных планет. Не менее полезными были сведения, полученные от Ворланда и касающиеся методам Гильдии по собиранию информации, которую ее члены добывали годами, прислушиваясь в космопортах к разговорам космонавтов и их собеседников.
Фарри знал, что жизнь очень мало ценится в Приграничье, где не только охранники ходили исключительно парами и с плетками наготове. Тем не менее, чем больше он узнавал, тем больше укреплялся в мысли, что если нагрянет опасность, он не будет дремать или прятаться в тени какого-нибудь убежища. Когда-то он думал, что жизнь в верхнем городе была идеальной, а теперь не сомневался, что там тоже присутствовал риск, и был даже намного больше.
Сон… Это случилось ночью, когда он устроился в гамаке своего отсека и начал засыпать.
Он парил над огромным зеленым лесом, от которого к солнцу поднималась дымка ярких оттенков разного цвета, а все планеты и звезды казались искорками на карте. Рядом шелестел водный поток, настолько прозрачный, что он отлично видел камни, разбросанные по песчаному дну, и следил за стремительно передвигающимися водными обитателями.
Затем вдоль берега он увидел деревья еще выше, чем до того, и среди них — мелькающих прозрачных крылатых насекомых; их хитиновые тела сверкали, как драгоценные камни. Ибо там было тепло и светло, и не только от солнца, а также — от блестящих гор, возвышающихся словно для защиты этой мирной долины. И здесь стелился дрожащий серебристый туман, тут и там покрывая то один холм, то другой. Только на этот раз Фарри не увидел здесь крылатых существ — виднелась лишь голая, пустынная земля. Внезапно Фарри охватило чувство полного одиночества, в котором не было страха. Он испытывал только отчаяние.
Он не чувствовал своего тела — единственное, что он видел и ощущал, это желание устремиться куда-нибудь. Затем ему в глаза ударила вспышка света, и он оказался напротив большого отверстия, что могло оказаться горной пещерой. Из ее жерла клубами выходил мерцающий туман.
Чьи-то умелые руки выгладили поверхность скалы, а потом ее аккуратно выложили кристаллами, такими, какие он не видел ни разу в жизни. Совершенно белые, как вода, превратившаяся в лед, на уровне порога и до верха квадратного прохода, темноватые и желтоватые, словно бы грязноватые — ниже, и прозрачные, окрашенные слабым оттенком фиолетового, переходящим в багрово-пурпурный цвет — выше прохода.