Весьма кстати, что сейчас Мэнди не было поблизости. Глаза у Джеймса лихорадочно блестели, и Линда уже не ждала ничего хорошего от их визита.
– Да, отец, – медленно проговорил он, – спасибо и за то, что ты подарил мне.
Майкл, прищурившись, посмотрел на своего младшего сына, который, по-видимому, и для него оставался загадкой.
– Я тебе ничего не дарил! – раздраженно сказал он.
– Именно, – ответил ему Джеймс. – Ты не стремишься доказать, что под Рождество тебя обуяли отцовские чувства. Это было бы явным лицемерием.
Линда чувствовала себя неловко, присутствуя при подобном разговоре. Они напряженно смотрели друг на друга, и она поняла, что им сейчас до нее нет никакого дела.
Джеймс заехал за ними сегодня утром, чтобы они все вместе навестили его отца, прежде чем отправиться на обед к ее матери. Сама Линда собиралась к свекру только в конце рождественских праздников. Она сожалела, что согласилась приехать сюда сегодня: было неприятно смотреть на их натянутые отношения. Ясно, что эти двое терпеть не могут друг друга. И все же Джеймс был молодец, что решил к нему заехать: иначе старик провел бы рождественские праздники в полном одиночестве. Судя по всему, за последние девять месяцев они вряд ли провели вместе хотя бы несколько минут.
Перед тем как обернуться к Линде, Майкл недовольно посмотрел на сына.
– Я надеюсь, это просто совпадение. Что вы приехали сюда вместе… – нахмурился он.
– Да? – насмешливо отозвался Джеймс. – К сожалению, мне придется тебя огорчить, – сказал он без тени сожаления, – это не так.
Казалось, что Майкл его не слышит. Он смотрел на Линду голубыми, как у Стива, глазами и был явно встревожен ее бледностью.
– Линда? – наконец устало произнес он. Дай ей бог силы сказать ему все!
– Майкл, я…
– Мы с Линдой собираемся пожениться, отец, – с вызовом в голосе перебил ее Джеймс. Он словно не замечал ее замешательства. И почему, собственно, он должен был его замечать? Ему совершенно наплевать, что о нем подумают другие.
Майкл выглядел глубоко потрясенным. Его лицо посерело и выглядело еще более худым, чем обычно. Когда он повернулся к сыну, его глаза потемнели и казались такими же черными, как у Джеймса.
– Зачем? – грубо спросил он.
Джеймс рассмеялся. Он сидел, развалясь, и с виду был совершенно расслаблен. Но Линда заметила, что его пальцы сильно сжимают подлокотники плетеного стула.
– Затем, естественно, что мы так хотим, – ответил он медленно, растягивая слова, встретив жесткий взгляд отца.
Несколько безумно напряженных для Линды минут Майкл молча смотрел на сына. Наконец он повернулся к ней, и она увидела боль в его глазах.