— Дай бог, чтобы Йен оказался достоин тебя, Арриан. Знаешь, почему я настояла, чтобы мы с тобой пустились в путь пораньше? Хоть он мне и родной племянник, все же я должна своими глазами увидеть, что он собою представляет. До вашей свадьбы еще два месяца, так что у меня будет время к нему хорошенько присмотреться.
— Он чувствует, что вы к нему присматриваетесь, — улыбнулась Арриан, — и, кажется, робеет в вашем присутствии.
— С чего бы он робел, если ему нечего скрывать?
Арриан весело рассмеялась:
— Ах, тетушка, думаю, ваша суровость может отпугнуть всякого, кто не знает вас, как я.
— Что еще за суровость? Вздор!
— Не вздор, тетушка, а шотландская кровь.
— Ну, шотландская кровь в тебе тоже есть. Твоя родная мать ведь была наполовину шотландка.
— Я горжусь своим шотландским родством.
— Так-то оно так, да только воспитана ты по-английски, и жизнь в Шотландии может показаться тебе несахарной.
Арриан улыбнулась:
— Все равно я буду Йену хорошей женой!.. Как вы думаете, он встретит нас на берегу?
— Разумеется, встретит! А как же иначе?
Лицо тетушки покрылось вдруг нездоровой бледностью, и Арриан проворно поднесла ей тазик. Когда рвотный приступ миновал, леди Мэри без сил откинулась на подушки, а Арриан омыла ее лицо прохладной водой.
— Если нас и дальше будет так болтать, я умру, — простонала леди Мэри. — Право, скорее бы уж!
Арриан, которая в жизни не страдала морской болезнью, невольно почувствовала себя виноватой. Но что она могла поделать — ведь они с братом почти что выросли на «Соловье»!
— Милая тетушка, не говорите так… Знаете, Таттл, бедняжка, тоже лежит в своей каюте и мучается — совсем, как вы.
— Ну, мне-то от этого не легче. Впрочем, довольно разговоров! Ступай, мечтай о своем замужестве, ты мне сейчас ничем не поможешь.
— Может, мне все-таки остаться?
— Нет, ступай. Я постараюсь уснуть.
Арриан заботливо укрыла измученную леди Мэри и перевела взгляд на бьющую в стекло волну. Некоторое время она продолжала сидеть у тетушкиного изголовья, вспоминая грустную сцену прощания с семьей.
А как чудно они отдохнули во Франции! Днем бродили по музеям и паркам, устраивали пикники, вечером все вместе выезжали на концерты, в театры или на музыкальные вечера.
Спасибо маме, это она придумала ехать в Париж. Она заявила, что у Арриан непременно должно быть «парижское приданое», и теперь трюмные отсеки яхты были забиты сундуками, полными прекрасных платьев и прочих дамских аксессуаров.
Арриан знала, что эти счастливые дни навсегда останутся в ее памяти и что после свадьбы, когда ее родные уедут домой, она будет отчаянно тосковать по родителям, по брату и, конечно же, по милой тетушке Мэри.