Арриан вскинула на него глаза, пытаясь угадать, что это: слова, сказанные от сердца, или новая злая шутка.
Когда Уоррик медленно притянул ее к себе, Арриан, к его удивлению, не вырывалась. Да, но значит ли это, что чувство уже начинает зарождаться в ее душе? Его целью было сломить ее сопротивление, однако делать это следовало очень постепенно и осторожно, чтобы не отпугнуть ее.
— Вы не ответили, — шепнул он, приподнимая ее подбородок. — Если я попрошу вас об этом, вы останетесь?
Но прежде чем она успела что-то ответить, он склонил голову и обжег ее полуоткрытые губы поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание и сердце бешено заколотилось.
Лишь когда горячая рука Уоррика скользнула по изгибу ее шеи к груди, Арриан, охваченная непонятным волнением, вздрогнула и оттолкнула его.
— Нет, милорд, я все равно не соглашусь остаться у вас. Я принадлежу Йену, и вы не властны этого изменить.
Взгляд его снова сделался отстраненным.
— Как вам угодно, миледи.
— Единственное, что мне угодно, это чтобы вы отпустили меня домой.
— Я не могу этого сделать.
— Тогда не прикасайтесь больше ко мне.
— Вам неприятен мой поцелуй? — с деланной серьезностью осведомился он, в то же время любуясь нежностью ее румянца.
— Вы не должны позволять себе такие вольности, потому что я не принадлежу вам.
Уоррик решил прибегнуть к другой тактике:
— Не хотите ли завтра утром покататься со мною верхом?
Ее взгляд мигом прояснился.
— Верхом? С удовольствием, милорд.
— В таком случае я желаю вам доброй ночи.
Арриан почему-то очень не хотелось уходить, но он вполне недвусмысленно предложил ей удалиться.
— Доброй ночи, милорд.
Уоррик проводил ее до двери и взял за руку.
— До завтра, миледи. — Теплые губы прижались к ее тонкому запястью.
Пока Арриан поднималась по лестнице, ноги, казалось, сами собою несли ее вверх. С каждым разом хозяин замка становился ей все менее неприятен. Сегодня она должна была ответить пощечиной на его поцелуй, но она этого не сделала. Неужели он медленно преодолевает ее сопротивление? Так она скоро целиком окажется в его власти. Не подвергает ли она себя слишком большой опасности?
У себя в спальне она заперлась на ключ, не совсем понимая, зачем она это делает: чтобы Уоррик не мог проникнуть внутрь или чтобы она сама не могла выбраться наружу?