— Дорогая мисс Фолконет, выпейте этого замечательного напитка. А то вы упадете без сил еще до начала танцев.
То была Кэтрин Кроссуэйс, герцогиня Килкенни.
— Благодарю, ваша светлость.
Герцогиня была всего на пару лет старше Авроры. Очень понравилось Авроре, что эта красивая леди не раскрасила лицо, как другие дамы. Ее кожа была того нежного золотисто-розового цвета, каким могли похвастаться только женщины, воспетые кистью Тициана, — рыжеволосые красавицы Возрождения.
Аврора с завистью взглянула на герцогиню. Она может поступать, как ей угодно, не опасаясь вызвать у кого-то раздражение.
— Прошу вас, не надо, — махнув рукой, поморщилась герцогиня. — Мы вполне можем обойтись без формальностей. Можно мне называть вас Авророй? А вы, пожалуйста, называйте меня просто Кэт. Почему-то я сразу решила, что мы будем дружить. Кто-то сказал мне, что последние годы вы жили в Ирландии… Мне любопытно узнать, где именно. В Лондоне так редко удается пообщаться с людьми из родных краев.
Услышав о Фолконстауне, Кэт удивленно подошла брови:
— Надо же, мы жили в соседних графствах. Странно, что нам так и не довелось встретиться.
Аврора улыбнулась:
— Наверное, потому, что мой отец не очень-то любил ездить в гости. Да и принимать гостей у себя тоже не любил.
Аврора рассказала, как он потерял свой Фолконстаун и убил себя.
Кэт побледнела и стала торопливо обмахиваться веером.
— Какая трагедия! — с искренним сочувствием воскликнула она.
— Но Диана и лорд Овертон были очень ко мне добры, — сказала Аврора.
— Да, теперь вы не одна. И еще знайте: у вас появилась подруга. Вы можете на меня положиться.
Аврора поблагодарила герцогиню за доброту. Кэтрин заговорила об Ирландии. Но вскоре подошел любящий и снисходительный к ее слабостям муж. Он пригласил герцогиню на танец.
Аврору окружили молодые люди. Каждый хотел, чтобы свой первый танец она подарила ему.
— Твоя малышка Фолконет пользуется успехом, — заметила Памела, обмахиваясь веером. В зале становилось жарко, к тому же тугой корсет мешал дышать.
— Ты удивляешь меня, Памела, — сказал Николас, не сводя глаз с Авроры, легко и изящно исполнявшей фигуры менуэта. — Не думал, что ты способна ревновать, — заметил он, глотнув пунша.
— Ты обо мне? Чтобы я ревновала к этому ребенку? — Памела рассмеялась громко и самоуверенно. — Просто меня удивляет, что ты весь вечер только о ней и говоришь.
— Разве?
— А ты не заметил? Если бы я была ревнивой, я бы и впрямь подумала, что ты воспылал к ней страстью.
— Тебе не о чем беспокоиться, моя дорогая, совершенно не о чем.
— Приятно слышать.