Начала Грасиела. Сперва она как будто онемела от удивления, потом звонко расхохоталась со словами:
— Дженни, бабушка выражается точно как ты!
Дженни старалась сохранить серьезное и даже сокрушенное лицо. Но заразительный смех Грасиелы снял напряжение последних двух часов. Губы у Дженни изогнулись. Плечи затряслись.
— Мы, наверное, попросту спятили! — выкрикнула она и захохотала так, что едва не свалилась с лошади. — Вам и вправду стоило бы выпороть нас.
— Точно, спятили, или пусть меня черти заберут!
— Бабушка, нельзя ругаться. Мы с Дженни с этим покончили. Ты тоже кончай.
После этого Эллен хлопнула шляпой о колено и расхохоталась до слез.
Весь остаток недели, стоило им взглянуть друг на друга, кто-то первым начинал хихикать, смех подхватывал другой — и пиши пропало! Смеялись до того, что начинало колоть в боках.
Но с каждым днем, полным дел и веселья, с каждой прогулкой с Робертом, совместной работой с Эллен и Марией, с каждым прикосновением маленькой ручки Грасиелы Дженни все труднее было думать об отъезде.
Но она должна была уехать, пока хоть частица ее сердца принадлежала ей самой. Она отдавала его частицу за частицей: Эллен, старому Гризли Биллу, обшитому тесом дому Тая и даже — совсем малый кусочек — Роберту, который сторонился всех в своей боли и тоске, погруженный в отчаяние, слишком хорошо понятное Дженни.
Назавтра истекал месяц, обещанный Таю. Послезавтра она уедет отсюда, опустошенная, страдающая как только может страдать человек, все еще обязанный жить, несмотря ни на что.
— Бабушка! Давай испечем сегодня торт, ладно? Может, па тогда хоть улыбнется?
Каждый раз, как Грасиела видела печальное лицо отца, ей делалось тяжело. Она отдала ему свой золотой медальон в надежде, что мамин портрет ему поможет, но он, кажется, не помог. Она не думала, что поможет и ее присутствие.
Из всех, кто жил на ранчо, Грасиела не чувствовала себя легко и просто лишь с отцом. Он держался отчужденно, погруженный в свое горе. Порою Грасиеле — не без чувства вины — хотелось, чтобы ее папой был дядя Тай, ей нравилось мечтать о том, как она, Дженни и Тай живут вместе. Ох, это было бы так славно, так здорово!
Грасиела заметила, что бабушка Эллен, вытирая о фартук руки в мыльной пене, обменялась взглядом с Дженни.
— Торт мы испечем завтра, деточка. А нынче утром Дженни собирается проехаться верхом вместе с тобой.
— Отлично! — Грасиела захлопала в ладоши. — Дженни, только ты и я? Больше никого?
— Только ты и я, — подтвердила Дженни странно хрипловатым голосом.
— Давай поедем к дому дяди Тая, можно?