Один раз Таннер глянул вниз и не смог разглядеть уступ под копытами лошади. Оказалось, что его нога болтается в воздухе. Больше он не стал смотреть вниз. Впереди него шли мулы — в целях безопасности их не связали друг с другом, — а перед ними ехал Джубал Браун. Он оцепенел в согнутом положении, но не сводил глаз с дороги. Перед Джубалом, отчаянно сдерживая кашель, ехал Пич, а возглавляла цепочку, как обычно, Фокс. Таннеру с его позиции замыкающего была видна лишь ее шляпа, но эта шляпа говорила о том, что она, как обычно, прямо сидит в седле, одна рука держит поводья мустанга, а другая — уперта в бедро. Какая она все же бесстрашная женщина, подумал Таннер. Но если она так прямо держит спину и не страшится этой проклятой тропы, от одного вида которой замирает сердце, то и он не должен бояться. Стиснув зубы, он выпрямился в седле, предоставив лошади самой выбирать дорогу.
После длинного дня, показавшегося всем бесконечным, они вышли из каньона на равнину, поросшую дикой смородиной, шиповником и сочной травой. Таннер устал, взмок, его мучила жажда, и он все еще был напряжен, как скрученная пружина.
Джубал сполз с лошади и прислонился к ее боку, закрыв глаза.
— Господи Иисусе, неужели придется еще раз пройти через это?
Фокс соскочила с мустанга и похлопала его по крупу. Потом отпустила его пастись в высокой траве.
— До следующих каньонов еще два дня пути, — весело заявила она и улыбнулась Джубалу. Но ее улыбка погасла, как только ее взгляд остановился на Пиче.
Пич все еще сидел на лошади, опустив подбородок на грудь и закрыв глаза. Тонкая струйка крови стекала из уголка рта. Фокс и Таннер оказались возле него одновременно.
— Я освобожу его ноги из стремян, а ты его лови.
Таннер отнес Пича в тень и, удивившись, как он мало весит, бережно опустил на землю.
— Спасибо, — прохрипел Пич. — Чувствую себя полным идиотом.
Следующий приступ кашля, казалось, будет длиться вечно. Но когда он все же прошел, обессиленный Пич откинулся на валун и виновато улыбнулся.
— Принести вам чего-нибудь? — спросил Таннер.
— Вот, выпей холодной воды. — Фокс уже успела сбегать к реке за водой, а сейчас, сорвав с головы бандану, стала вытирать потный лоб Пича и кровь с его губ. Руки у Пича тряслись, и она помогла ему держать кружку.
— Не надо меня так пугать, старичок, — наклонившись к нему, прошептала она.
Пич посмотрел на нее с такой любовью, что Таннер отошел, чувствуя, что он вторгается в их личную жизнь.
— Можешь испечь на ужин лепешки?
— Если бы тебе захотелось жареного крокодила, я бы его поймала, убила и принесла сюда.