— Боже милостивый! Ты права. Я совсем об этом забыл. — Он обнял ее и стал целовать в лоб, глаза, щеки, уголки губ.
— Полагаю, ты сейчас начнешь уверять меня, что деньги находятся наверху в твоей спальне.
Она обвила руками его шею и впилась в него таким долгим поцелуем, что ему стало трудно дышать.
— Ты угадала. Деньги именно там, — прохрипел он. — Я правильно понял, что ты не убила моего отца?
— Не убила. — Ему показалось, что она не слишком этим довольна. — Нам с тобой предстоит обсудить кое-какие семейные проблемы. Например, я время от времени буду снова готова убить этого негодяя, твоего отца, хотя, с другой стороны, в нем что-то есть такое, что…
— Я хочу узнать все подробности того, что произошло… но позже. — Таннер перекинул ее через плечо, похлопал по попке и с нежностью вспомнил то время, когда от нее пахло свиным жиром. — Я надеюсь, что ты не слишком устала, потому что ночь предстоит длинная. — Остановившись на середине лестницы, он повернул голову и прокричал: — Я люблю тебя, Юджиния Фоксуорт, будущая Дженнингс!
Она ударила его кулачками по спине.
— Никакая я не Юджиния, черт побери. И не Дженнингс. Разве мы не можем быть Таннерами?
— Мы будем теми, кем ты захочешь!
Открыв ногой дверь, Таннер опустил Фокс на ноги возле кровати и зажег лампы. Он хотел видеть ее, когда будет раздевать, — видеть, и прикасаться, и пробовать на вкус каждую частичку ее тела. Боже, какая она красивая!
— Ты ведь не собираешься передумать?
— Убивать твоего отца?
— Нет, любить меня.
— Ах, Таннер… — Она дотронулась дрожащим пальцем до его губ. — Я буду любить тебя всегда, до тех пор, пока мы не станем такими же старыми, как те ископаемые, которые ты найдешь. Я буду вести дом, выращивать редиску и воспитывать твоих детей. Я буду сражаться с твоими врагами и любить тех, кого любишь ты. Или по крайней мере постараюсь их терпеть.
Он не плакал с тех пор, как был ребенком, и поэтому удивился, что на глаза навернулись горячие слезы. А потом рассмеялся, увидев, как она прыгнула на кровать, швырнула в угол шляпку и вытащила из своих роскошных волос шпильки. Она подняла бровь и поманила его согнутым пальцем.
— Иди сюда, и я покажу тебе, как сильно я тебя люблю. И так будет всегда. Я могу выпить больше, чем ты, я стреляю лучше тебя, да и в любви тоже дам тебе сто очков вперед.
— Ну, насчет любви это ты загнула. Это мы еще посмотрим, кто из нас сдастся первым.
Она улыбнулась и открыла ему свои объятия.
— Давай проверим.
Он подозревал, что ему предстоит соревнование, которое будет длиться до тех пор, пока они не состарятся в доме, который он для нее построит. Когда он ее обнял, он понял, что они лишь в начале самого долгого в своей жизни путешествия.