Таннеру очень хотелось расспросить ее о том, как давно она в последний раз вела людей по этому маршруту и какие запомнила ориентиры. Помнила ли она маршрут в общем или вспоминала местность, по мере того как они подъезжали к тем или иным ложбинам или вершинам.
Но в его голове прочно засело предостережение Пича. Он слишком восхищался фокс, чтобы увлечь ее, а потом оставить в конце их путешествия.
Поэтому он старался держаться от нее подальше, пресекая ее попытки оказаться рядом. Это давалось ему с трудом, потому что он и сам страдал от того, что не может с ней поболтать.
Сейчас он сидел у костра, мрачно наблюдая за тем, с какой тщательностью она расчесывает волосы, моет лицо и шею. Этот ежевечерний туалет завораживал его. Перед тем как заползти в спальный мешок, она чем-то мазала лицо, потом нюхала перчатки, которые надевала на ночь — при этом лицо ее принимало брезгливое выражение, — и укладывалась спать.
Об этом ему тоже хотелось ее спросить. Зачем она надевает на ночь перчатки?
— Мистер Таннер. — Пич окликнул его уже во второй раз. — Не сыграть ли нам партию в шашки?
Двое других мужчин сидели спиной к Фокс и не видели, как она расчесывает свои длинные рыжие волосы. Но Пич заметил, куда смотрел Таннер.
— Не сегодня, спасибо. — Таннер встал и, заложив руки за шею, потянулся, глядя в небо. — Я возьму в палатку фонарь и немного почитаю.
Так как по ночам часто шли дожди, они решили, что лучше ставить палатки, чем спать под открытым небом и просыпаться утром насквозь промокшими.
Таннер залез в палатку и лег поверх спального мешка, поставив фонарь у себя за плечом и положив голову на мешки с деньгами. Но только он раскрыл книгу, собираясь читать, как услышал голос Фокс:
— Выходите из палатки!
Таннер стремглав выскочил наружу, прихватив ружье.
— Что случилось?
Он быстро огляделся и отметил, что лошади и мулы были на месте. Охранники сидели у костра, пили кофе и ухмылялись. Пич негодующе смотрел на Фокс.
Последние лучи солнца освещали ее лицо, все еще розовое от умывания холодной водой. Глаза были скорее серые, чем голубые, и сверкали так, словно из них высекали огонь.
— С меня довольно. Нам надо поговорить. — Она метнула взгляд на сидящих у костра мужчин. — Но не при них. — Не дожидаясь ответа, она отошла к высокому кусту можжевельника.
Таннер заметил, что ее пончо колышется в такт шагам, но ее коса остается неподвижной. Это означало, что ее шея напряжена, что, в свою очередь, свидетельствовало о том, что она не на шутку рассержена.
Таннеру ситуация не слишком понравилась, но он все же последовал за ней за куст, скрывавший их от глаз сидевших у костра мужчин. Он понял, что приступ негодования означает, что Фокс чем-то уязвлена.