— Об этом вам лучше поговорить позже, а сейчас я бы не отказалась от еще одной рюмки коньяка.
Олег мгновенно уловил некий дисбаланс среди сидящих за столом и произнес, как бы подводя итог всему:
— Наташа беременна. Семь недель, как я понял. И хочет делать аборт, потому что не желает даже думать о ребенке от него… Вот такой трагический узел завязался в результате случайной встречи…
— Безумие… — прошептала Лена и посмотрела на Роберто, уютно устроившегося на коленях у Франко.
— Мне кажется, ей самой решать, — неуверенно произнесла Аня и тут же ужаснулась собственным словам. — Нет, я не то хотела… я… в смысле — жить ли ей или нет с ним, а маленький ни в чем не виноват.
— Я сказал ей то же самое тогда, — подхватил Олег. И они наперебой заговорили о том, что с самого первого вечера, во время свадьбы вокруг ракитова куста, как назвал тот вечер покойный Платон, Дим Димыч не понравился никому.
Марио сидел, молча переводя глаза с одного женского лица на другое — они были обращены к красивому, самоуверенному, раскованному мужчине, бывшему Аниному мужу. Казалось, своим рассказом он просто зачаровал их, как удав мартышек, особенно Аню. Она даже расплакалась и так нежно обняла его… Марио чувствовал, что он здесь лишний, даже Франко ничего не переводит ему, наверное, потому, что не успевает до конца понять стремительную русскую речь. Он чувствовал, что должен встать и уйти в знак того, что возмущен. Неужели Аня не поняла, что он пришел специально для важнейшего в его жизни разговора, пришел делать предложение, а для него не оказалось места во всем, что происходит сейчас в доме его друга.
Франко мучился от того, что не все понимал — слишком много для него непонятных слов, вроде «коммуналка», «подселение», «качки»… Но главное даже не в том: тонкий, деликатный человек, он чувствовал, что происходит глубоко личный разговор, очень важный для Ани, и что даже если бы он и мог понять, не стоило без ее согласия пересказывать все Марио. Одновременно он страдал за друга, оказавшегося в таком щекотливом, скажем прямо — трудном положении. И когда Марио встал, Франко весь напрягся — что сейчас он скажет? Но Марио произнес негромко:
— Я хочу откланяться…
И все кивнули ему, как бы отпуская. И тогда Франко пошел проводить его до ворот.
— Но как ты мог, Олег, как ты мог подумать хоть на мгновение, что я участвую в их бандитских разборках! — воскликнула Аня.
— У меня были такие убедительные доказательства на лице и на всем теле, — хотел отшутиться Олег, но понял, что шутка не принята, и сказал: — Потому я и примчался сюда, что просто должен был сказать тебе, как я перед тобой виноват…