Парадный зал королевского дворца в Тарантии, прославленной аквилонской столице, был убран позднецветом и можжевеловыми гирляндами, окропленными медом и воском в честь Великого Митры. Мозаичные панно на стенах, искусно выложенные из искрящихся шаронских самоцветов сноровистыми руками безвестных мастеров, живописали бесчисленные картины пиров, охот, сражений, коронаций и венчаний. Все сюжеты объединяло присутствие Пресветлого, чей образ традиционно изображался (как и предписано в священных свитках Митры) в правом верхнем углу (два локтя сверху, пять книзу, семь от левой границы и половина от правой) в виде солнечного диска с человеческим лицом, окаймленного протуберанцами с попеременно прямыми и изогнутыми языками.
Выкладывалось изображение Пресветлого из игольчатого огнистого сланца, добываемого в копях далекой страны Коф. Редкостный чужеземный минерал ценился в буквальном смысле на вес золота, и лишь немногие состоятельные вельможи могли позволить себе украсить парадный зал истинным изображением Пламенноликого. Тем же, кто победнее, дозволялось использовать охру – желтую земляную краску, добываемую из глины, богатой металлом. Однако месторождения ее строго охранялись жрецами Митры, и каждый инг драгоценной краски обходился жаждущим божественного тепла не менее чем в пять мер животного масла и десять пригоршней ячменя… Панно разделялись между собой узкими бронзовыми полосками, на которых мерцала тонкая чеканка орнамента, изображавшего Священный Солярный Крест, знак зимнего и летнего солнцеворота, который отмечался дважды в год верчением огненных колес и хороводом ряженых, окропляющих соком можжевельника ликующие толпы аквилонцев.
В парадном зале было дымно от бесчисленных масляных светильников и курившихся благовоний, пряный аромат которых назойливо щекотал ноздри и слегка дурманил многочисленных гостей в праздничных одеяниях, съехавшихся на торжество Осеннего Гона; во дворце было шумно от радостного возбужденного гомона придворных.
Благородные нобили великой аквилонской державы, цвет ее рыцарства, со всей страны прибыли в украшенную стягами Тарантию. Здесь были и коренастые темноглазые боссонцы, прославленные лучники; и гандерландцы в мохнатых шапках, уроженцы самой северной провинции Аквилонии, которых никто не мог превзойти в искусстве владения пикой; и суровые пуантенцы, долгие годы хранившие свою независимость от посягательств аквилонского змея; и шамарцы, обитатели южной оконечности королевства, форпоста против коварных восточных соседей, Офира и Кофа. Города Танасул и Велитриум, Галпаран и Дайан прислали своих лучших сыновей. В качестве почетных гостей присутствовали дуайен Немедии, барон Амальрик Торский со свитой, посланник Офира, чернобородый Истриак, доводившийся племянником князю Ианты; особняком сидели светловолосые и сероглазые купцы из Бритунии. Не хватало лишь жрецов Митры – но, по обычаю, те не опускались до присутствия на светских торжествах.