— Эндрю — это ваш сын? — Джек кивнул.
— Я хочу, чтобы он гордился тем, что он Кингсли, а не стыдился этого, как я. Моя мечта может осуществиться, если я буду помогать южанам одержать победу в этой войне, а затем, когда она закончится, жить честно, и тогда все будет по-другому.
— Стало быть, вы решили порвать с Анри? — При мысли о том, что ей больше не придется видеться с ним, отчаяние овладело ею. — А вы не можете доставлять ему легальный товар?
— Наверное, могу. Впрочем, есть еще одна причина, по которой я не хочу работать на него.
— Какая же?
Джек помедлил, пытаясь заглянуть Маргарите в глаза.
— Маргарита, я… я просто не могу. Существуют вещи, о которых лучше умолчать.
— Вы пришли сказать, что уходите, что я никогда больше вас не увижу, но не хотите объяснить, почему? Как такое возможно? Вам известно, как я несчастна с тех пор, как живу здесь? Что в Галвестоне меня никто не принимает? Вы, по сути, мой единственный друг, и вот теперь покидаете меня?
— Я должен, говорю же вам!
— Но почему?
Джек резко поднялся, отошел в сторону и, остановившись перед одним из окон, устремил взгляд в темноту. Руки Маргариты, которые он выпустил из своих, тотчас озябли.
— Боже милостивый, я поклялся, что ни за что не скажу вам этого, но… — Он приложил ладонь ко лбу. — Я не могу работать на человека, жену которого люблю.
Сердце Маргариты замерло от этих слов, но потом забилось с такой силой, что она чувствовала каждый его удар.
— Вы любите меня?
Джек, сухо рассмеявшись, повернулся к ней.
— Наверное, даже больше жизни, ибо всякий раз я умираю, когда рядом с вами меня вновь и вновь посещает мысль о том, что вы никогда не будете моей. Я ценю нашу дружбу, но она мне в равной степени ненавистна, ибо я знаю: это все, на что я вправе надеяться.
Напуганная происходящим, Маргарита сидела совершенно неподвижно. Если она еще когда-нибудь увидит его после сказанного, их отношениям уже не быть прежними. Но она слишком долго таила в себе свою любовь, слишком долго молчала.
Дрожа всем телом, она поднялась и посмотрела ему в лицо.
— Вы ошибаетесь. Возможно, я по закону отдана другому, но сердце мое принадлежит только мне, и распоряжаться им вольна, только я. И я так много раз дарила его вам… — У нее перехватило горло, и на глазах выступили слезы. — Я дарила его вам всякий раз, как только видела ваше лицо или произносила про себя ваше имя.
Джек стоял, пристально глядя на Маргариту. Затем оба они разом устремились друг к другу, и их губы слились в жадном поцелуе. Маргарита не решалась поверить в реальность происходящего, о чем она мечтала так долго. Но тяжесть тела Джека, ощущение его губ на ее губах были слишком реальны, чтобы отрицать это.