— Тот же вопрос я могу задать вам.
— Я… — Он так ничего и не сказал.
Она видела внезапную тревогу в его взгляде, даже страх. Хинд-Див был многолик. Он умел быть хвастливым и храбрым, надменным, презрительным, чувственным, но он никогда не был беззащитно-беспомощным. Но перед ней был не легендарный Хинд-Див, перед ней был человек без прошлого. Она протянула руку и коснулась его щеки.
— Это не важно.
Это нежное прикосновение решило дело.
— Не смейте! — Он оттолкнул ее, и крюк его протеза задел за рукав платья. Она попятилась, и оба услышали треск рвущейся материи.
Джапоника опустила глаза и увидела, что левая половина лифа порвана. Из-под него торчит рубашка и изрядно обнажившаяся грудь. Смущенно она попыталась закрыться.
Увидев, что натворил, Девлин почувствовал, что краснеет от стыда. И тут же разозлился на себя за это. Он возненавидел и ее за ту власть, что она имела над ним. Отчего он не мог держать в узде свои эмоции? Лучше бы вообще никогда ее не касаться. Если он и сумел сохранить достоинство, то к тому, что от него осталось, нужно было относиться очень бережно. Лучше пусть она его ненавидит, чем испытывает к нему жалость.
— Я вас сейчас оставлю. И если у вас еще остался здравый смысл, вы поторопитесь к себе и запрете дверь.
Джапоника скрестила на груди руки и гордо вскинула голову.
— С чего бы мне уходить?
Она не сомневалась, что медленный, раздевающий взгляд, скользящий по ее телу, к тому же сопровождавшийся неторопливым движением языка по губам, был предназначен для того, чтобы оскорбить ее.
— Я был на грани того, чтобы повалить вас на ковер, а вы, в вашем теперешнем состоянии, кажется, не имеете достаточно здравого смысла, чтобы отказать мне.
Он увидел, что попал в цель, когда Джапоника покраснела до корней волос.
— Вы невыносимы!
— Помните об этом и держитесь от меня подальше. — Он повернулся спиной, злой оттого, что пришлось отступить, но отчаянно желавший как можно скорее убраться подальше, не видеть ее, не чувствовать этого влекущего аромата. Бог видит, как он хотел ее! Желание жгло мозг словно огнем.
Он остановился у двери, не сумев отказать себе в том, чтобы не бросить виконтессе очередной вызов.
— Вы забудете о произошедшем.
— Разумеется. — Шокированная собственными чувствами, понимая, что должна остерегаться его, нет, бежать от него, Джапоника нагнулась, подняла коробку и, протянув ему, сказала: — Вам это может понадобиться.
Он отмахнулся:
— Это пригодится вам, когда вы будете сопровождать меня в Лондон.
— Разумеется, я не буду вас сопровождать.
— Будете. — Синклер больше не удостоил ее ни словом и громко хлопнул дверью.