Девлин согласно кивнул.
— Кстати, о трансформации. Она имеет весьма прозаичную природу. Джапоника Эббот была сиделкой у лорда Эббота в Персии. Ее опыт общения с детьми и больными внес в ее облик нечто от гувернантки. Жизнь в колонии объясняет ее свободную манеру общения. Для чопорного Лондона она может показаться излишне фамильярной, но не для тех кругов, в которых она выросла.
Девлин увидел в глазах сотоварищей разочарование, сопутствующее развенчанию иллюзий, и решил довершить начатое:
— Должен признать, что я был несколько ошарашен, узнав, что лондонский торговец Фортнам приходится ей родственником.
— Ах, да она дочь торговца! Даже не их благородных… Мы все знаем, что за моралистки растут в семьях среднего класса. Они все прямо-таки заражены праведностью! — с недовольной гримасой заметил Хемпхилл.
— Одно дело святая невинность, она может даже показаться очаровательной, а другое — пуританское ханжество. Боже избави! — воскликнул Винслоу.
— И еще по поводу мирзы. Вы не слышали, что его предшественник был сварен заживо в кипящем масле из-за нарушения клятвы?
Хемпхилл побледнел.
— Так что вся эта заваруха насчет тайной любовницы мирзы — сплошная чушь, — заключил Винслоу.
— Не сомневаюсь, — сказал Девлин.
— Такое искушение… Бедняга мирза. Впрочем, скорее всего она принадлежит к той утомительной категории вдов, которые только и хотят захомутать тебя в мужья, — разочарованно протянул Хемпхилл.
— Боже меня упаси от семейных пут! — воскликнул Винслоу. — С тех пор как я вернулся, моя мамаша только и говорит о том, что мне пора жениться. Словно хочет меня обратно на войну загнать.
— Мы что, потеряли чувство юмора? — с улыбкой воскликнул Девлин. — У кого из нас не завелись связи с местными там, на Востоке?
— Я завел интрижку, — признался Винслоу, — но с тобой по масштабам никто не сравнится. А почему ты вдруг завел этот разговор?
— Я хотел бы знать о месте пребывания некой темной личности по имени Хинд-Див.
Оба друга онемели от удивления.
— Ты меня поражаешь! — опомнившись, воскликнул Хемпхилл.
— С чего бы он вдруг стал тебя интересовать? — прищурившись, спросил Винслоу.
Девлин взял стакан и залпом осушил его.
— Мне кажется, — ни на кого не глядя, сказал он, — что мы с ним были знакомы.
— Вот это да! Неудивительно, — с нервным смешком ответил Хемпхилл.
Винслоу взглянул на товарища так, что тот поперхнулся.
— Ты ничего не помнишь из своего пребывания в Персии? — пристально глядя на Девлина, спросил Хемпхилл.
— У меня бывают сны, — признался Синклер, глядя в свой пустой стакан. Во второй раз за эту встречу он испытал сильнейшую неловкость, делая признания.