— Куда это ты собралась? — крикнула Джапоника, впервые по-настоящему встревожившись.
— Не ваше дело! Вам меня не остановить! — бросила в ответ Лорел.
На мгновение виконтессе пришла в голову мысль приказать слугам затащить Лорел в се спальню и запереть, но это не решило бы ничего. Какая разница: через несколько дней или часов весь Лондон будет в курсе ее, Джапоники, личных обстоятельств. Мельничный жернов, который мелет сплетни, уже был запущен, и остановить его не представлялось возможным.
— Я попытаюсь ее разубедить, — вызвался мистер Симмонс и выбежал из комнаты следом за Лорел.
— Хотелось бы, чтобы у него получилось, — сказала Гиацинта. От гнева у нее саднило горло.
— У него не получится.
Очень скоро по городу поползут сплетни, круто замешенные на подозрениях, домыслах, скандальных подробностях, почерпнутых у заинтересованных лиц. Нравится это Джапонике Эббот или нет, но ей предстоит стать гвоздем сезона — самой скандально известной дамой Лондона.
— Что нам делать? — шепотом спросила Гиацинта, впервые в жизни почувствовав себя по-настоящему растерянной.
— Что делать? То же, что собирается делать едва ли каждая семья в Лондоне. Поедем домой на Рождество.
Джапоника присела на каменную скамью возле дома. Только что она смахнула с нее снег, который даже не намочил ее, настолько было холодно. Согревая дыханием руки, она смотрела на заснеженную дорогу, не потому, что ждала кого-то, а потому, что дорожная грусть была сродни ее настроению.
Еще ни разу в жизни у нее не было такого тихого и грустного Рождества. Даже в тот год, когда умер отец, и то ей было веселее на душе. Сегодня шел третий день праздника, такой же монотонно-тоскливый, как предыдущие два, и ничего не предвещало перемен к лучшему.
И не потому, что она не старалась. Следуя советам Бершема, Джапоника проследила за тем, чтобы вазы у входа в дом и широкая, посыпанная гравием дорога к дому были украшены ветками нарядного, словно воском натертого, остролиста с яркими красными ягодами. Повсюду были развешаны венки из плюща, веток сосны и ели. Ветки омелы, как полагалось, висели над каждой дверью, свисали с каждой арки. Толстые кремового цвета свечи, принесенные домой из церкви в рождественский сочельник, таинственно мигали — пламя сносило неистребимыми сквозняками. Весь дом сверкал от множества свечей, горящих вопреки древнему поверью о том, что с Рождества до Нового года огня в доме быть не должно, ибо он может навлечь несчастье на его обитателей. Аромат хвои, обилие праздничных украшений превратили глыбу пыльных камней в зеленый оазис. И все же этим утром Джапоника предпочла уюту дома зимний холод. Она надеялась, что легкий морозец поможет прочистить мозги, выметет навязчивые унылые мысли, что не оставляли ее уже давно.