У нашего официанта на лбу здоровенное гусиное яйцо, он стоит по-солдатски смирно, пятки вместе.
— Сэр! — говорит наш официант. — Не хотите ли сделать заказ? Сэр! — говорит он. — Всё, что вы закажете — за счёт заведения. Сэр!
Ты можешь представить себе, как чей-нибудь суп пахнет мочой.
«Два кофе, пожалуйста».
Марла спрашивает:
— Почему он даёт нам бесплатную еду?
«Официант думает, что я — Тайлер Дарден», — говорю я.
В этом случае Марла заказывает жареных крабов и крабовый суп, и фирменное из рыбы, и жареную курицу, и запечённую картошку со всем, с чем можно, и большой шоколадный пирог.
Через маленькое окошко в кухню три помощника повара, у одного из которых по верхней губе проходит свежий шрам, наблюдают за нами с Марлой и шепчутся, склонив свои фингальные головы вместе. Я говорю официанту: «принесите нам чистую еду, пожалуйста. Пожалуйста, не кладите никакого мусора в то, что мы заказали».
— В этом случае, сэр, — говорит наш официант, — я бы не советовал девушке заказывать сейчас крабовый суп.
Спасибо. Никакого крабового супа. Марла смотрит на меня и я говорю ей: «верь мне».
Официант разворачивается на пятках и относит наш заказ на кухню.
Через маленькое кухонное окошко три помощника повара показывают мне большие пальцы рук.
Марла говорит:
— А ты добился кое-какой неплохой фигни, будучи Тайлером Дарденом.
С этого момента и впредь, рассказываю я Марле, она должна будет следовать за мной по ночам, куда бы я ни пошёл, и записывать все места, куда я хожу. С кем встречаюсь. Кастрирую ли я кого-нибудь важного. Всякое такое.
Я достаю свой бумажник, и показываю Марле свои водительские права с моим настоящим именем.
Не Тайлер Дарден.
— Но все знают, что ты — Тайлер Дарден, — говорит Марла.
Все, кроме меня.
Никто на работе не называет меня Тайлером Дарденом. Мой шеф называет меня моим настоящим именем.
Мои родители знают, кто я на самом деле.
— Почему тогда, — спрашивает Марла, — ты для кого-то — Тайлер Дарден, а для кого-то — нет?
Когда я познакомился с Тайлером, я спал.
Я был уставшим, и сумасшедшим, и загнанным, и каждый раз, когда я садился в самолёт, я хотел, чтобы он разбился. Я завидовал людям, умирающим от рака. Я ненавидел свою жизнь. Я устал и задолбался из-за моей работы и мебели, и я не видел никакого способа изменить положение вещей.
Только закончить его.
Я чувствовал себя пойманным.
Я был слишком завершённым.
Я был слишком идеальным.
Я хотел найти выход из своей малюсенькой жизни. Один мазок масла и роль узенького сидения в самолёте в этом мире.
Шведская мебель.
Интеллектуальное искусство.